Пишу красками фигуру Зимы, но работа не клеится, я начинаю все более заражаться общей тревогой. К завтраку Коля ЛансереНиколай Лансере — архитектор-художник, профессор Академии художеств. Член общества «Мир Искусства»., с которым мы обсуждали (точно ничего грозного вокруг не творится) грандиозный заказ ГорчаковаМихаил Горчаков — светлейший князь, камер-юнкер, коллекционер. (однако в душе я ни минуты не верю в осуществление, по нынешним временам, этого замка на Украине).
К чаю Саша Яша, ЯремичиСтепан Яремич — художник, иллюстратор., Добужинский, ШейхельМарк Шейхель — молодой художник.. Все крайне возбуждены и никто не питает иллюзий насчет успеха революционного движения. Представляется более вероятным, что полиция и штыки подавят мятеж. Но о мятеже, во всяком случае, можно вполне говорить как о факте уже совершившемся.
Солнце светит так ярко, и я ощущала такое спокойствие и мир на Его дорогой могиле! Он умер, чтобы спасти нас.
Пьяные, смешанные с полицией солдаты стреляли в народ.
Беспорядки в Петрограде усилились, на Суворовском проспекте и Знаменской убитых около 200 человек.
День начал, по обыкновению, с объезда. На улицах у объявлений генерала Хабалова, расклеенных в большом количестве, толпятся кучки. Лица серьезные. Беспечно веселого настроения, как в первые дни, уже нет. Погода, к сожалению, продолжает быть прекрасной. Часов около десяти с окраин города пришли донесения о начавшейся стрельбе войск по толпам.
Рота Павловского полка отказалась идти на усмирение беспорядков, обстреляла конный дозор полиции (ранен городовой и две лошади убиты). Командир батальона полковник Экстен тяжело ранен в голову.
Генерал Хабалов, военный губернатор Петрограда, велел расклеить сегодня утром следующее объявление:
«Всякие скопища воспрещаются. Предупреждаю население, что возобновил войскам разрешение употребить для поддержания порядка оружие, ни пред чем не останавливаясь».
Появилось первое красное знамя, эта гнусная тряпка.
Кроме ругани — никаких удовольствий.
Я отправился на генеральную репетицию ученического спектакля в Консерватории. Шел «Евгений Онегин». Звала меня моя грузинка Элли Корнелиевна. Я отправился с охотой, потому что всегда любил наши оживленные генеральные репетиции. В библиотеке сторож сказал мне, что на Литейном у Арсенала происходит настоящее сражение с ужасной стрельбой, так как есть солдаты, перешедшие на сторону рабочих. На многих главных улицах города тоже стреляют. Но в Консерватории заняты были своею репетицией и о городе скоро забыли.
Морозно и светло. На ближайших улицах как будто даже тихо. Но Невский оцеплен. Появились «старые» казаки и стали с нагайками скакать вдоль тротуаров, хлеща женщин и студентов. Связь между революционным движением и Думой весьма неопределенна, не видна. «Интеллигенция» продолжает быть за бортом. Идет где-то «совет рабочих депутатов» (1905 год?), вырабатываются будто бы лозунги... Читать далее
Сегодня все газеты не вышли. Весь город наполнен войсками. «И кого ты тут караулишь?» — говорит женщина своему солдату. И так видно, что он не знает, кого он караулит: враг свой.
Во дворце мертвенно тихо. Неприятно. А главное, нет Государя. Нужно, чтобы Государь немедленно вернулся из Ставки.
Всеподданнейше доношу ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, что народные волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийный характер и угрожающие размеры. Основы их — недостаток печеного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий панику, но главным образом, полное недоверие ко власти, неспособной вывести страну из тяжелого положения. На этой почве несомненно разовьются события, сдержать которые можно временно ценой пролития крови мирных граждан, но которых при повторении сдержать будет невозможно. Читать далее
В 10 час. пошел к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал АликсРоссийская императрица, жена Николая II и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сен. Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино.
В течение утра никаких сведений о Петрограде ко мне не поступало, что стало меня чрезвычайно беспокоить: я вызвал по телефону Царское Село. Ни одного из старших чинов моей канцелярии на месте не оказалось, так что я никакого толку добиться не мог. В штабе я узнал, что у них имеются сведения, что уличные беспорядки в Петрограде приняли очень большие размеры.