Могу сказать одно: если бы Малевич остался в Москве на два месяца, всю бы Москву мы перевернули бы. И сделали бы из ничего все: и ряд лекций, и журнал, и клуб, и театр. И нас бы узнала вся Москва, а за ней Петроград, потому что там тоже была бы выставка. С ним работать одно удовольствие. Мы схватываем мысли друг друга на лету. Надо сейчас пропагандировать его книжку, это я сумею. Затем заметку в журнале о лекции. Все это надо скорее сделать. Ну, ладно, только бы не убили Малевича и только бы перевести его в Москву.
Мир представляется мне таким же, как и в молодости, то есть смесью мрака и тьмы, добра и зла. И нужна сила, чтобы пробираться сквозь это разнообразие к тому, что считаешь светом. У меня ее может не хватить, но у мира хватает.
Я помню все Ваши слова, все интонации, все движения, но мне мало, мало, мало, мне хочется еще. Я не очень верю в переселенье душ, но мне кажется, что в прежних своих переживаниях Вы всегда были похищаемой, Еленой Спартанской, Анжеликой из Неистового Роланда и т. д. Так мне хочется Вас увезти.
Вспомните, Вы мне обещали прислать Вашу карточку. Не знаю только, дождусь ли я ее, пожалуй, прежде удеру в город пересчитывать столбы на решетке Летнего сада.
МамаРоссийская императрица, жена Николая II и АлексейНаследник российского престола приехали в 11 часов к операции полковника Дзержинского. Вырезали (под новокаином) липомы на плечах. Алексей стоял все время в дверях. Писала, стелила койки, давала лекарства. Очень темно и скользко. Поедем все ко Всенощной.
Работать, вообще думать, располагать собой невозможно в Москве без грубых, обижающих людей приемов. Пока еще есть у меня остатки вежества, люди поступают со мной насильнически; вероятно, я скоро очень дойду, как и не раз доходил, до того аспекта в себе, который я в себе ненавижу и который мне — верьте же! — не присущ: Андрей Белый — Весь в скандалах поседелый... Читать далее
Я вернулся из путешествия в ЛазистанЛазистан — область на северо-востоке современной Турции, в пределах северных склонов Восточно-Понтийских гор., где я занимался раздачей зимней одежды мусульманам. Сейчас приехал сюда, чтобы закупить еще тканей и отослать их. Вскоре я вернусь в Тифлис. Я как можно скорее должен поехать в Петроград. До сих пор не уехал, так как одному из городов Европейской России грозит голод. Нет сахара, нет мяса, часто не бывает хлеба, а когда есть, то он кислый и черный. На Кавказе еду еще можно достать.
Если я возьму сборник стихов Анненского, и не сборник, а книгу, «Кипарисовый ларец», и просто перечислю перечень оглавления — не весь, конечно, это длинно, но хоть часть, — я достигну этим ощущения музыкальности души; он, поэт, достигает музыкального ясновидения в моей душе. Весь первый отдел книги распадается на группы по три песнопения, и каждые три называются именем Трилистника. Вот некоторые из них: Трилистник Сумеречный, Трилистник Соблазна, Трилистник Лунный, Трилистник Обреченности, Трилистник Огненный, Трилистник Проклятия, Трилистник Тоски, Трилистник Дождевой, Трилистник Замирания.
После концерта я проводил время так: дважды обедал у ВеринаПоэт Борис Башкиров., где совершенно необыкновенное внимание мне оказывал брат Владимир, заставлял играть ему «Похоронный марш» Шопена и не то в шутку, а то и серьёзно, предлагал женить на дочке самарской богачихи с состоянием в шестьдесят миллионов, не более и не менее. Был я у ОбуховаНиколай Обухов — русский композитор, теоретик музыки, изобретатель музыкальных инструментов и собственной системы нотации., который играл свои новые сочинения. Я говорил, что они имеют вертикальный интерес и никакого горизонтального, т.е. гармонии, скорее, аккорды интересны, но связи нет, мелодические линии наивны, а местами — о, ужас — пошло.
Я знала все ВолодиныПоэт-футурист стихи наизусть, а Ося совсем влип в них. С этого времени и начались так называемые «козявки». Козявками я называла значки, которыми Ося расписывал тетради. Из них выяснились потом звуковые повторы. Работал Ося с утра и до вечера. Я не понимаю, как он ухитрялся в крошечной квартирке среди непрерывного шума.
Превратилась в «уныльницу» — и очень скучаю вдвоем с собою. И стала очень ограниченною. Внешнего, реального как-то не замечаю. Замечу — забываю. Как сны: «Один другим, скользя, сменялся, и каждый был как тень, как тень...» Да, ведь это тоже о ДимеПублицист и критик Дмитрий Философов — третья часть семейного союза Гиппиус и Мережковского.. Читать далее
Благодаря ненормальности поступления товаров из Франции и Англии, на рынке ощущается полный недостаток кружевного товара. По слухам, в Петроградских таможнях имеется много этого товара, но чтобы получить его, приходится преодолеть трудности, вызванные некоторыми неудобствами в его заграничной упаковке. Подвязочная резина имеется на рынке в весьма минимальных запасах, поступление ее, главным образом из Англии, крайне ничтожно и сопровождается большими трудностями и задержками. Запасы узкой резины на рынке более чем достаточны, спрос на нее почти отсутствует и цены против прошлого года упали до 50 процентов.
С чулочным товаром рынок принял нормальное положение. Бывшая одно время вакханалия теперь совершенно ликвидирована.
Изгнанники мира — Лев ТроцкийПредседатель Петроградского совета, один из лидеров русской революции 1905 года, осуждённый в России, осуждённый в Германии, бежавший в Париж, изгнанный из Франции, получивший отказ в Швейцарии, провезённый в Испанию и изгнанный из Испании, отправился в Гавану. Есть основания опасаться, что его могут доставить, пусть не прямо, в Россию. Самое подлое, что газеты социалистического большинства — парижская «L’Action Socialiste», — клевещут и порочат его имя.
В новом министерстве я прежде всего отправился к его ветерану, товарищу министра Нератову. Человек очень сдержанный и замкнутый, встретил меня вежливо, но с явным недоброжелательством. Я нисколько на это не претендую, считая это вполне естественным: ведь я, действительно, был «intrus», никогда не служивший по дипломатическому ведомству; таких министров, кажется, до тех пор никогда не было. Наконец, сам Нератов имел основание рассчитывать на это назначение. Я, напротив, чрезвычайно ценю, что он совершенно открыто выразил свое отношение, а именно, он сразу заявил, что ни в каком случае на своем посту не останется.
ПокровскийМинистр иностранных дел был у меня сегодня днем. Я поздравляю его с твердым и откровенным заявлением, которое он сделал вчера в Думе. Мы заговорили об ответе, который надо будет дать на ноту германской коалиции. Не установив еще своего мнения на этот счет, Покровский полагает, что военное положение, или, как говорят немцы, «карта войны» не позволяет нам еще точно выразить наши требования и что мы поступим благоразумно, если будем держаться общих терминов как «материальные и моральные возмещения, политические и экономические гарантии» и пр.