Меновая торговля: солдатики за кусок сахара приобретают пучки соломы для подстилки от жителей. За куски сахара покупается и женская любовь, а с ней — венера и сифилис.
Пахнет весной уже два дня. Масленицу мы заканчивали в 3-х отрядах, ели отчаянно много, гораздо больше, чем пили, ночевали на чужих кроватях и без конца ездили на лошадях по снежным лесам и равнинам.
Сегодня погода красовитая, ветру нет и не холодно. Мяса не продают в пост.
Решил дать себе отпуск от собственных дел и подарить себе досуг. Ибо сочинять для того, чтобы сделаться прислужником своих собственных сочинений, я не хотел. А между тем, последнее время я прямо замотался со своею музыкой. Итак, я решил сделаться на некоторое время свободным человеком — ничего не сочинять, ничего не учить и ни о чём не заботиться. Читать далее
У меня ощущение такое, будто не одна Россия, но и вся Европа летит кверху тормашками. Знаете, что бывает, когда внезапно останавливается привычная инерция движения. Все загорается. А тут, шутка ли, — вся Европа сошла с рельсов и летит под откос. И нет признаков, чтобы машинисты сознавали это.
Я поехал в Могилев. Я решил попытаться переговорить о политическом положении с великим князем Сергеем Михайловичем. Он был доступнее других великих князей, мне случалось уже вести с ним довольно откровенные разговоры, и я думал, что, быть может, он сможет повлиять на царя. Я обрисовал ему настроение Особого совещания по обороне, поддерживавшего идею Маниковского об установлении диктатуры тыла. Сергей Михайлович был знаком с ней, но в разговоре отмалчивался.
В дягилевской квартире на Корсо я заметил, что ПикассоХудожник проявляет неожиданный и достаточно необычный интерес к висевшей над диваном картине — шаблонному произведению придворной живописи XVIII века. «Пабло, чем тебя так очаровала эта картина?» — спросил его ДягилевАнтрепренер, организатор «Русских сезонов», редактор журнала «Мир искусства». «Я тщательно изучаю ее, — ответил Пикассо, — чтобы научиться, как не надо рисовать».
Бухара. По ходатайству бухарского правительства, туркестанским генерал-губернатором ген.-адъют. КуропаткинымТуркестанский генерал-губернатор издан приказ о воспрещении свободного вывоза чая из пределов Бухарского ханства, как по железнодорожным, водным и вьючным путям, так и с пересылкой по почте, впредь до обеспечения ханства запасами чая и урегулирования привоза его из Владивостока. Российскому политическому агенту в Бухаре вместе с тем предоставлено право в период запрещения разрешать в отдельных случаях вывоз чая, сообразуясь с запасами.
В 10 час. принял ПокровскогоМинистр иностранных дел и затем БеляеваВоенный министр. В 11½ поехали к службе. Погода была мягкая, серая. Принимал после завтрака до 3 ч. Погулял. АлексейНаследник российского престола днём встал, ОльгаСтаршая дочь Николая II ещё лежит. В 6½ поехали в церковь.
Открытие Думы, «обещают» беспорядки.
Соблюдая некоторую конспирацию, я ходил к Таврическому дворцу, чтобы видеть, как оборонцы поведут «один завод за другим» на поклонение РодзянкоПредседатель IV Государственной думы, Милюковулидер партии кадетов, Гучкову. Долго прождал я в районе Таврического дворца, прогуливаясь под ручку с одной из работавших при Бюро Ц. К. девиц. Улицы были пустынны. Полиции не было видно, очевидно была умело размещена. Лишь редкие кучки любопытных, особенно домовая прислуга, дворники, толпились около ворот своих домов, всматриваясь в глубины улиц, ведущих к Таврическому дворцу. Рабочие к Думе не пошли. Но не пошли они также и на Невский, куда призывали их наши работники, члены партии.
Здешние стрелки объявили, что не будут стрелять в народ; их вызвали в Царское из Москвы, из дикой дружины. Рабочие останутся спокойны, а пока они их приручат, пулеметы со всех сторон. Народ все более недоволен. Положение очень угрожающее.
Открытие Думы обошлось совершенно спокойно. Никаких рабочих не было, и только вокруг по дворам было расставлено бесконечное множество полиции. Чтобы не подлить еще больше масла в огонь и не усиливать и без того напряженное настроение, я ограничился в своей речи только упоминанием об армии и ее безропотном исполнении долга. Вместо общеполитических прений заседание оказалось посвященным продовольственному вопросу, так как министр земледелия Риттих пожелал говорить и произнес очень длинную речь. Читать далее
Первое заседание Государственной думы, на котором я присутствовал, прошло настолько спокойно, что я думал, что могу без всякой опасности воспользоваться коротким отдыхом в Финляндии.
Разгон Государственной думы неизбежен; когда он будет — это вопрос нескольких дней. Уступок ни со стороны правительства, ни со стороны Государственной думы не будет. У Голицына уже готовый Указ в кармане, и он сказал сам, что дальше терпеть не будет. Читать далее