23 февраля 1917. Великий князь Александр Михайлович

Без вымысла

Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы.
Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

Царское Село

Я получил наконец приглашение от Аликс на завтрак в Царском Селе. Эти завтраки! Казалось, половина лет моей жизни была потеряна на завтраки в Царском Селе!

Аликс была в кровати и обещала принять меня, как только я встану от стола. За столом нас было восьмеро: Ники, я, Наследник, четыре дочери Государя и флигель-адъютант Линевич. Девушки были в форме сестер милосердия и рассказывали о своей работе в госпиталях. Я не видел их с первых недель войны и нашел их возмужавшими и очень похорошевшими. Старшая, Ольга, была похожа характером на свою тетку и тезку, великую княгиню Ольгу Александровну. Вторая — Татьяна — была самой красивой в семье. Все они были в превосходном настроении и в полном неведении относительно политических событий. Они шутили со своим братом и расхваливали тетю Олю.

Мы пили кофе в лиловой гостиной. Ники направился в прилегающую спальню, чтобы сообщить о моем приходе Аликс. Я вошел бодро. Аликс лежала в постели в белом пеньюаре с кружевами. Ее красивое лицо было серьезно и не предсказывало ничего доброго. Я понял, что подвергнусь нападкам. Это меня огорчило. Ведь я собирался помочь, а не причинить вред. Мне также не понравился вид Ники, сидевшего у широкой постели. В моем письме к Аликс я подчеркнул слова: «Я хочу вас видеть совершенно одну, чтобы говорить с глазу на глаз». Было тяжело и неловко упрекать ее в том, что она влечет своего мужа в бездну в присутствии его самого.

Я поцеловал ее руку, и ее губы едва прикоснулись к моей щеке. Это было самое холодное приветствие, с которым она когда-либо встречала меня с первого дня нашего знакомства, в 1893 году. Я взял стул, придвинул его близко к кровати и сел против стены, покрытой бесчисленными иконами и освещенной голубыми и красными лампадами.

Я начал с того, что, показав на иконы, сказал, что буду говорить с Аликс как на духу. Я кратко обрисовал общее политическое положение, подчеркивая тот факт, что революционная пропаганда проникла в гущу населения и что все клеветы и сплетни принимались им за правду.

Она резко перебила меня:

— Это неправда! Народ по-прежнему предан Царю. (Она повернулась к Ники). — Только предатели в Думе и в петроградском обществе — мои и его враги.

Я согласился, что она отчасти права.

— Нет ничего опаснее полуправды, Аликс, — сказал я, глядя ей прямо в лицо. — Нация верна Царю, но нация негодует по поводу того влияния, которым пользовался Распутин. Никто лучше меня не знает, как вы любите Ники, но все же я должен признать, что ваше вмешательство в дела управления приносит престижу Ники и народному представлению о самодержце вред. В течение двадцати четырех лет, Аликс, я был вашим верным другом. Я и теперь ваш верный друг, но на правах такового я хочу, чтобы вы поняли, что все классы населения России настроены к вашей политике враждебно. У вас чудная семья. Почему же вам не сосредоточить ваши заботы на том, что даст вашей душе мир и гармонию? Предоставьте вашему супругу государственные дела!

Она вспыхнула и взглянула на Ники. Он промолчал и продолжал курить.

Я продолжал. Я объяснил, что, каким бы я ни был врагом парламентарных форм правления в Росcии, я был убежден, что, если бы Государь в этот опаснейший момент образовал правительство, приемлемое для Государственной думы, то этот поступок уменьшил бы ответственность Ники и облегчил его задачу.

— Ради Бога, Аликс, пусть ваши чувства, раздражения против Государственной думы не преобладают над здравым смыслом. Коренное изменение политики смягчило бы народный гнев. Не давайте этому гневу взорваться.

Она презрительно улыбнулась.

— Все, что вы говорите, смешно! Ники — Самодержец! Как может он делить с кем бы то ни было свои божественные права?

— Вы ошибаетесь, Аликс. Ваш супруг перестал быть Самодержцем 17 октября 1905 года. Надо было тогда думать о его «божественных правах». Теперь это — увы — слишком поздно! Быть может, чрез два месяца в России не останется камня на камне, что бы напоминало нам о Самодержцах, сидевших на троне наших предков.

Она ответила как-то неопределенно и вдруг возвысила голос. Я последовал ее примеру. Мне казалось, что я должен изменить свою манеру говорить.

— Не забывайте, Аликс, что я молчал тридцать месяцев, — кричал я в страшном гневе: — Я не проронил в течение тридцати месяцев ни слова о том, что творилось в составе нашего правительства или, вернее говоря, вашего правительства. Я вижу, что вы готовы погибнуть вместе с вашим мужем, но не забывайте о нас! Разве все мы должны страдать за ваше слепое безрассудство? Вы не имеете права увлекать за собою ваших родственников в пропасть.

— Я отказываюсь продолжать этот спор, — холодно сказала она. — Вы преувеличиваете опасность. Когда вы будете менее возбуждены, вы сознаете, что я была права.

Я встал, поцеловал ее руку, причем в ответ не получил обычного поцелуя, и вышел.

, и еще

74 Мне нравится

13 Комментировать

✍ Также в этот день

Тысменица

Нет более близкой связи, как связь людей, страдавших и боровшихся в бою бок о бок.

, и еще

27 Мне нравится

1 Комментировать

Могилев, Ставка Верховного главнокомандующего

Русский не кичится собой, ни даже своим Отечеством. Он любит свою страну глубоко, знает ей цену, но держит это про себя. Француз кичится тем, что побывал на фронте, рассказывает о своих подвигах, страданиях и ранениях. И все потому, что считает, будто совершил нечто необычайное. Русский при случае, если будет повод, сообщит вам, что был на фронте, но для него это крайне заурядный факт, он ни на мгновение не подумает бахвалиться.

, и еще

32 Мне нравится

4 Комментировать

Рампа и жизнь

Искусство на фронте — концерты на передовых позициях. Затишье… Окопы наши превращены в теплые землянки и крепкие блиндажи. Все мы уже привыкли к «позиционной зиме» и с хладнокровием зимуем в ожидании весеннего наступления, чтобы со свежими силами покончить счеты с врагом. Читать далее

Хотя и привыкли, но скучновато. Хочется отдохнуть от этой необыкновенной обстановки. Уйти. Унестись от этих землянок, выстрелов и аэропланов хоть на несколько мгновений… Хочется послушать музыку, посмотреть веселый водевиль, посмеяться… Но никого и ничего нет. Ничего не видишь и не слышишь, кроме лесов, болот, выстрелов и рассказов разведчиков.

Перед нашими окошками виднеется город П. — он в немецких руках (от наших окопов до П. всего 3 версты). По утрам до нас долетают золотые звуки колокола костела. И на сердце становится грустно. Хочется увидеть родные края, милые лица, услышать пение и музыку. И вот в этот-то томительный период войны неожиданно прилетели к нам московские ласточки — наши артисты. Их приехало три человека: певица, артист и художник.

Накануне приезда по всем соседним воинским частям было известно, что завтра приезжают гости-артисты. Сколько ожиданий! Сколько приготовлений к встрече дорогих гостей. За артистами послали к ближайшей станции лошадей и встретили возле штаба с оркестром. После обеда в штабе артисты поехали на позиции. Возле резервных окопов были собраны солдаты, и артисты перед тысячной группой наших героев дали летучий концерт. Вечером был дан большой и очень интересный концерт в штабе. Там собралось все офицерство во главе с начальником штаба. Среди офицеров нашлось еще несколько артистов, и концерт затянулся до глубокой ночи. Конечно, все внимание было обращено на приезжих гостей. Каждый номер г-жи Мазуркевич и г-на Вольского вызывал бурю восторгов. Сколько наслаждения! Сколько прекрасных минут оставили нам в памяти наши гости-артисты.

Наутро артисты снова отправились на передовые позиции. Здесь вновь они дали концерт почти в самых окопах. Затем они поехали на батареи. В это время шел обстрел города П., и наши артисты под гром орудий пели и играли. Солдаты не знали, как выразить свой восторг и благодарность. Долго не хотели расходиться и все упрашивали еще и еще петь и играть. Вечером состоялся концерт в командирском блиндаже. Там присутствовали артиллеристы всей округи. Многие приехали даже из других частей. Через 2 дня наши гости распрощались с нами и уехали в другой полк, оставив в наших душах звучащие аккорды их пения и музыки. Наши гости-артисты являются членами московского общества «Артист — солдату». И невольно приходит мысль: вот кто не забыл нас. Сохранил свою веру и заботу о нас, солдатах, оторванных от милой родины. «Артист — солдату» оказывал за все время войны немало материальной, медицинской (в смысле устройства лазаретов, отрядов и коек), а главное, моральной помощи. И теперь его члены не дают нам предаваться грусти и опуститься, а будят в нас лучшие чувства и надежду на светлое будущее.

Прап. Н.К.С. Действующая армия

, и еще

17 Мне нравится

16 Комментировать

Москва

Спекуляция на муку ужасна. Продают огромные количества, но мешками — по 120 рублей за мешок. В течение двух месяцев цены раздули с 25 рублей до 120. Это явный разбой. Но, очевидно, богатые люди покупают. Мы же в булочных получаем за деньги свою жалкую порцию из какого-то темного, невкусного хлеба, иногда из затхлой муки. Городское управление, очевидно, закармливает своих рабочих, чтобы не бунтовали против него. Не могу осудить, ибо вполне понятно, хотя несправедливость получается вопиющая.

#Нечего есть

, и еще

23 Мне нравится

19 Комментировать

Тотьма, Вологодская губерния

Пятница Масляной недели. Погода очень холодная. Ходил в город. Сегодня белую муку дают уже по карточкам. 10 фунтов в месяц на человека городским жителям, а крестьянам неизвестно когда выдадут карточки.

#Нечего есть

, и еще

22 Мне нравится

9 Комментировать

Рекомендуемые герои Все