Временное правительство, созданное революцией, гораздо умереннее тех сил, которые его породили. Создали революцию рабочие и крестьяне, одетые в крестьянские шинели. А формально власть перешла в руки не представителей революционного пролетариата и крестьянства, а в руки людей, выдвинутых либеральным движением класса собственников. Пролетариат и крестьянство и составленная из них армия будут считать начавшуюся революцию завершенной лишь тогда, когда она удовлетворит целиком и полно их требования, когда все остатки былого режима будут до основания вырваны, как в экономической, так и в политической области. Это полное удовлетворение требований рабочих, крестьян и армии возможно лишь тогда, когда вся полнота власти будет в их собственных руках. Поскольку революция будет расширяться и углубляться, она будет и идти к этому, к диктатуре пролетариата и крестьянства.
Наоборот, Временное правительство, согласно с социальной природой тех слоев, из которых оно вышло, склонно было бы задержать развитие революции на ее первых шагах. Если они еще не делают этого, то потому, что у них нет сил для этого. Упираясь и против воли они принуждены под давлением революционного народа идти все вперед. И нам, революционерам социал-демократам, нет надобности даже говорить о том, что поскольку это Временное правительство действительно борется с остатками старого режима, постольку ему обеспечена решительная поддержка революционного пролетариата. Всегда и всюду, где Временное правительство, повинуясь голосу революционной демократии, представленной в Советах рабочих и солдатских депутатов, столкнется с реакцией или контрреволюцией, революционный пролетариат должен быть готов к его поддержке.
Но это поддержка дела, а не лиц, поддержка не данного состава Временного правительства, а тех объективно-революционных шагов, которые оно принуждено предпринимать и поскольку оно их предпринимает.
Поэтому наша поддержка ни в коей мере не должна связывать нам рук. Столь же решительно, как мы поддерживаем его в окончательной ликвидации старого режима, монархии, в осуществлении свобод и т.д., столь же решительно мы будем критиковать и разоблачать каждую непоследовательность Временного правительства, каждое уклонение его в сторону от решительной борьбы, каждую попытку связать руки народу или притушить разгорающийся революционный пожар.
Мы призываем революционную демократию во главе с пролетариатом к самому неослабному контролю над всеми действиями власти как в центре, так и на местах.
Мы должны знать, что пути демократии и Временного правительства разойдутся, что опомнившаяся буржуазия неизбежно попытается удержать революционное движение и не дать ему развиться до удовлетворения коренных нужд пролетариата и крестьянства. Мы должны быть настороже и наготове. Спокойно и хладнокровно взвешивая свои силы, мы должны всю свою энергию употребить на собрание, организацию и сплочение революционного пролетариата. Нам незачем подгонять события! Они и так развиваются с великолепной быстротой.
И именно поэтому было бы политической ошибкой сейчас ставить вопрос о смене Временного правительства.
Движущие силы великой революции за нас; они разоблачат недостаточность и ограниченность всякой попытки решить задачи революции путем компромисса.
И только тогда, когда перед лицом демократии России исчерпает себя Временное правительство либералов, станет перед ней как вопрос практический, вопрос о переходе власти в ее собственные руки.
Лозунгом же момента остается: организация сил пролетариата, сплочение сил пролетариата, крестьянства и армии в Советах депутатов, абсолютное недоверие ко всяким либеральным посулам, самый пристальный контроль над осуществлением наших требований, решительная поддержка каждого шага, ведущего к искоренению всех остатков царско-помещичьего режима.
На пограничной станции шведского севера — Хапаранда мои вещи подверглись осмотру и вызвали агентшу, чтобы сделать личный обыск. Опасаясь за письмо ЛенинаЛидер партии большевиков, я засунула его за корсет, но агентша больше интересовалась моей пышной прической и заставила вынуть все шпильки. Конечно, она ничего не нашла.
От женки вчера получил славное письмо — бодрое и прочное. Мои мальчишки ведут себя с достоинством: старший не хочет ни за что надевать красный бант, младший негодует, что вынесли портрет государя. Словом, ведут себя благороднее и строже, чем РузскийГлавнокомандующий армиями Северного фронта, БрусиловГенерал-адъютант, Верховный главнокомандующий (с 4 июня 1917 года), ранее - главнокомандующий Юго-Западного фронта, ВоейковДворцовый комендант, генерал-майор свиты Николая II и большинство великих князей.
Китайское руководство признало новое правительство в России.
Сегодня неделя, как мы арестованы. Я чувствую себя слабой, а при мысли о страшной насильственной смерти от рук солдат кровь приливает к голове и сердцу. Я знаю, что это солдаты по ночам носятся по нашим коридорам и с грохотом ломятся в наши двери, которые мы тщательно закрываем изнутри. Ужасное ощущение!
Чудный солнечный морозный день. У МарииТретья дочь Николая II и АнастасииМладшая дочь Николая II состояние, как вчера; плохо спали и высокая температура Марии побила рекорд, т. к. у ней днём было 40.9. Остальные совсем поправились. Днём ещё долго гулял и работал.
Мария НиколаевнаТретья дочь Николая II настолько плоха, что доктор Боткин попросил меня предупредить императрицу, что ее дочь может умереть. Я отказалась это сделать, объяснив, что ее величество достаточно хорошо представляет грозящую ее дочери опасность, так что не стоит облекать ее страхи в слова. Как потом оказалось, я была права, поскольку как раз в эту ночь в ходе болезни наступил перелом, и сильный организм великой княжны благополучно справился с болезнью.
Было многолюдное собрание всех людей, имеющих касание с той ли с другой ли стороны к искусству. Происходило оно в Михайловском театре, я не пошел. Но мне рассказывали, что потребовалось выбирать представителей от музыки, и назвали ЧерепнинаНиколай Черепнин — композитор, дирижер и педагог. Стал первым композитором, к которому обратился Сергей Дягилев в самом начале своего проекта «Русские сезоны». и ЗилотиДирижер, пианист, управляющий труппой Мариинского театра, а кандидатами меня и ГлазуноваАлександр Глазунов — композитор, дирижер, музыкально-общественный деятель, директор Петербургской консерватории..
Услуги, которые оказывают собаки на Западном фронте, неисчислимы. Одна из бельгийских пород прекрасно обучена эстафетной службе; эти собаки переносят из траншеи в траншею на своем ошейнике депеши. Он бегают так легко и быстро, что подстрелить их очень трудно. Читать далее
Общее мнение таково, что дышать может всякий дурак. «И рыба дышит», — сказал Сенека. Однако дышать не так легко, как думают. Оккультные книги указывают на следующий способ дыхания: сперва выпустите воздух из легких, пока они не станут совершенно пустыми; затем встаньте прямо, вдохните через нос и наполните сначала нижнюю часть легких; затем наполняйте среднюю часть легких, выгибая вперед нижние ребра, грудную кость и грудь. Тогда уже наполняйте верхушку легких, выдвигая верхнюю часть грудной клетки и поднимая грудь вместе с верхними шестью и семью парами ребер. Читать далее
У ГорькогоПисатель, издатель «штаб». Какая-то дама просит устроить знакомого — летчиком. Максим прекрасен: радость зовет проповедовать, чтобы люди почувствовали радость, изменяли свои личные отношения, чтобы писатели как-то по-новому писали. По его словам, мужики хлеб навезли, добровольцы на фронт пошли. Большой очаровательный человек и в славе.
ГорькийПисатель, издатель не любит русского крестьянина, что так дорог Толстому. Он намного чаще показывает его так или иначе диким, глупым и жестоким. Человек из народа, которому он симпатизирует, — это рабочий. Но, кажется, что с возрастом и с ростом известности Горький успокоился.
Окончательно выяснилось, что похороны жертв революции состоятся на Марсовом поле. Венки возлагаться не будут. Могила подготовляется и имеет вид четырехугольника, посередине которого предполагается установить памятник павшим.
Сегодня 34 года, как умер отецВладимир Никольский — историк, филолог, литературовед, педагог. Ему посвящены песни Мусоргского «Ах ты, пьяная тетеря» и «По грибы».. После лекций проехал в Лавру и помолился на неубранной могиле отца и старшей сестры. Было больно, тяжело, горько и стыдно. Когда жизнь меня карает, я всегда вспоминаю все свои вины перед Богом и людьми, и в этом нахожу силы: мои несчастия всегда на суде моей совести заслужены, и мне по-прежнему больно, но я нахожу силу нести эту боль, как правое возмездие. Что было бы мое существование без этой готовности! Из Лавры, где зашел и в собор, и совсем один в этой громаде чувствовал не одиноким (а каким одиноким я стал, едва вышел из собора и попал в толпу при ярком солнце в полдень!).