17 мартa 1917. Новый Сатирикон

Без вымысла

Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы.
Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

Новый Сатирикон

Однажды в начале мая 1910 года (числа точно не помню) я был приглашен по телефону приехать в Царское Село.

Звонил адъютант бывшего царя, граф Чубатов:

— Государь очень хочет познакомиться с вами; приезжайте завтра утром запросто. Форма одежды — жакет.

На другой день ровно в 12 часов утра я встретился с царем на усыпанной гравием дорожке сада, примыкающего к Царскосельскому дворцу.

— Вот вы какой! — приветствовал меня Николай. — Я думал, вы старше.

— Это и для меня удивительно, ваше величество, — возразил я, — как я еще не превратился в дряхлого старика? При ваших дурацких порядках человек в 20 лет может колесом согнуться!

— А что? — насторожился царь, бросая на меня недоумевающий взгляд исподлобья.

— Цензура душит. Прямо сил нет.

— Неужели? Я об этом и не знал, — мягко заметил Николай (вообще, в обиходе он был чрезвычайно мягок и вежлив).

— Ну, как же. Прямо дышать нельзя.

Почему-то этот разговор был ему не совсем приятен. Но он не показал виду и деликатно перевел разговор на другое:

— Читал ваши сочинения. Мне нравится. Много есть смешного.

Я тоже читал его произведения: манифесты, рескрипты и прочее. Но мне они не нравились, хотя в них было еще больше смешного, чем в моих рассказах.

Конечно, я не сказал этого вслух, но про себя подумал: «А что если поговорить с ним о делах российских совершенно откровенно, по душам, без утайки, называя вещи своими именами, критикуя все плохое и без уверток освещая все недостатки?».

Правда, для беседы с царем это была не совсем удобная тема, и от нее за версту несло бестактностью, но я подумал: «Мы здесь только вдвоем, нас никто посторонний не слышит, а если бы даже что-нибудь вышло, то я могу от всего отпереться. Знать, мол, ничего не знаю, ведать не ведаю, а с царем беседовал только о жаркой погоде и разведении шампиньонов».

Поди-ка потом докажи, что нет.

— Ваше величество, — воскликнул я в приливе какого-то неукротимого, неожиданно нахлынувшего экстаза. — Позвольте мне поговорить с вами откровенно!

— Сделайте одолжение, — спокойно сказал Николай, протягивая мне портсигар. — Вот скамеечка — присядем. Ну-с?

— Ваше величество! Конечно, не мое дело вмешиваться, но я должен сказать: с правительством у вас что-то неладное!

Он слегка поднял одну бровь и характерным, одному ему присущим движением потянул книзу ус:

— А что?

— Да как же! Неужели вы сами не видите, ваше величество?! Разве это министры? Дурак на дураке, жулик на жулике!

Он снисходительно улыбнулся в ус.

— Вы еще очень молоды, Аркадий Тимофеевич, чтобы судить их. Уверяю вас, это все достойные люди.

— Ну, полноте — достойные! Вся Россия стоном стонет от этих достойных людей. Думу они совершено игнорируют, продовольствие расстраивается, армия воюет почти голыми руками, внутри страны все завалено — народ ропщет — неужели вы это не знаете?

— Нет! — резко, почти грубо воскликнул он.

— Так знайте, — разгорячился и я в свою очередь. — Должны же вы знать об этом! Не забывайте, что вас называют Помазанником. Не зря же вас мазали, прости Господи!

— Конечно, не зря, — пожал он плечами. — Григорий Ефимович говорит, что на мне почиет благодать Божия.

— Свинья он, ваш Григорий Ефимович, — отрывисто сказал я. — Послушайте, дорогой мой, ну, допустимо ли это? Возьмите того же «Григория Ефимовича», как вы его называете. Ведь вы все-таки царь и Александра Федоровна царица — ну, допустимо ли, чтобы вы оба сделались посмешищем всей Европы и Америки? Ну, можно ли допускать, чтобы это грязное животное с наружностью банщика и ухватками конокрада бродило по вашим дворцам, заходя во все спальни, с видом своего человека?! Вы меня простите, Николай Александрович, я, может быть, говорю резче, чем нужно, но… Неужели вы сами не чувствуете всего этого?! Ведь вы человек неглупый, я знаю, и если бы ваши подхалимы-советники…

— Да Григория я, пожалуй, прогоню, — задумчиво сказал царь, гася сапогом докуренную папиросу.

— Мало! Ваше величество, этого мало. Нужно подумать не только о себе, но и о великой России!

Он опустил голову и прошептал:

— А что же я могу еще сделать? Кажется, все делаю.

Я сказал отрывисто и жестко:

— Дайте ответственное министерство.

— Но ведь тогда мой авторитет как Помазанника Божия будет поколеблен…

— А какой вам дурак это сказал? Наоборот, возрастет. Вы сразу сделаетесь популярным государем. Ах, ваше величество! Если бы вы знали, как легко государю сделаться популярным! Мне, честному человеку, нужно десяток лет употребить на то, чего вы можете достичь в один день. Народ добр, кроток и незлопамятен. Дайте ответственное министерство, исполните свой же манифест 17 октября (ведь обещали же) — да ведь вас на руках носить будут! Вот теперь вы без многочисленной охраны нос на улицу боитесь высунуть, а тогда — гуляйте себе пешком по Невскому от 2 до 4 по солнечной стороне, и вы увидите, какой восторг будет вас сопровождать. Трудно вам дать, что нужно? Эх, будь я царем!

— Так вы думаете: дать ответственное министерство? — спросил царь, наморщив сосредоточенно рыжеватые брови.

— Чего тут думать! Я не индюк. Это без думанья ясно, как палец.

— Ну… попробуем. Так и быть послушаю вас, а там будет видно…

Он взял меня под руку и повел во дворец.

Через 10 минут указ о назначении ответственного перед Думой и народом министерства был нами составлен и проредактирован.

Николай позвонил:

— Отправить для распубликования!

P.S. Все это было бы, если бы царь захотел со мной разговаривать и послушался меня в свое время.

А так как он разговаривать со мной не хотел, преклоняя вместо этого ухо к устам холопов, льстецов и лизоблюдов, то вот оно все так и вышло.

Пусть пеняет сам на себя.

#Гражданин Романов

✍ Также в этот день

Петроград, Большая Морская ул., 47

Революция. Дни сгорают, как бумажные. Не сплю. Пешком пришел из КуоккалаПоселок, расположенный в 40 км к северо-западу от Петрограда. в Питер. Тянет на улицу, ног нет.

, и еще

57 Мне нравится

6 Комментировать

Москва, Первая Мещанская, 32

Не может быть двух мнений о совершившемся в России перевороте. Мы уверены, что только духовные слепцы могут не видеть, как величественно-прекрасно свершившееся, только враги народа могут отрицать его неизмеримое значение, только люди, чуждые самым основным заветам нашего прошлого, в частности, всей нашей литературы и ее великих творцов, могут сомневаться в том, что теперь исполнились лучшие чаяния прекраснейших умов нашей истории.

, и еще

36 Мне нравится

15 Комментировать

Верхние торговые ряды

Вчера на Тверской общее внимание привлекло необычное шествие: по улице важно выступали два слона и верблюд из музея известного клоуна Владимира Дурова. На слонах были укреплены плакаты с надписью: «Да здравствует народное представительство, армия и флот. Мы победили врага внутреннего, победим и внешнего».

Позади слонов ехал на колеснице стоя сам Дуров с красной лентой через плечо.

Москва

На митингах опасно говорить о неприкосновенности личности, о том, что я свободен, и никто не может меня использовать как мясника-резуна людей. Безопасно говорить в пользу займа и войны. Милюковлидер партии кадетов-министр больше всего не нравился, хотя думал поджарить Константинополь (по слухам, вся Партия народной свободы собирается открыть особый фронт и начать лично взятие Дарданелл и Константинополя).

#Константинополь наш

, и еще

27 Мне нравится

13 Комментировать

Москва

Я в качестве официального лица принимал участие в торжественном смотре революционных войск на Красной площади. Это было впечатляющее зрелище — 40 000 военнослужащих отмечали недавно завоеванную свободу церемониальным маршем, проведенным с идеальной четкостью и порядком. И все же, несмотря на безоблачное небо и ясный воздух, у меня было ощущение, что я в тюрьме. Читать далее

, и еще

37 Мне нравится

8 Комментировать

Рекомендуемые герои Все