Нынче во сне был пьян и все требовал мускат «Везувио»… Просыпаться не хотелось! Дал я зарок и вот четвертый год без единой капли алкоголя — а кругом все пьют. Случается, один я на компанию непьющий. По игре случая мне приходилось вращаться главным образом среди бывших министров: и тут тебе Чернов трепака пляшет, и тут тебе разные иные приплясывают, а я только взираю. Многие плакали на меня глядя.
Сижу один, слегка пьян. Вино возвращает мне смелость, муть сладкую сна жизни, чувственность — ощущение запахов и пр. — это не так просто, в этом какая-то суть земного существования. Передо мной бутылка №24 удельного. Печать, государственный герб. Была Россия! Где она теперь. О Боже, Боже. Нынче ужас. Убит Духонин, взята ставка и т.д. Возведен патриарх «всея Руси» на престол нынче — кому это нужно?!
Кто знает, может быть, не хватит мне свечи
И среди бела дня останусь я в ночи,
И, зернами дыша рассыпанного мака,
На голову мою надену митру мрака, —
Как поздний патриарх в разрушенной Москве,
Неосвященный мир неся на голове,
Чреватый слепотой и муками раздора,
Как Тихонмитрополит — ставленник последнего собора!
Намеченный Патриарх Тихонмитрополит, Святейший Синод с благоговением пред Промыслом Божиим, избравшим тебя и пославшим тебя на Патриарший престол Российской Церкви и выражает тебе глубокое почитание и молитвенное пожелание, да правит Господь добрыми стези твоя и укрепит мышцы твоя в предстоящем тебе подвиге.
Дивно для всех и мое Божиим устроением — нынешнее вступление на патриаршее место после того, как свыше 200 лет стояло пусто. Многие мужи, сильные словом и делом, свидетельствованные в вере, — мужи, которых весь мир не был достоин, не получили, однако, осуществления своих чаяний о восстановлении патриаршества на Руси, не вошли в покой Господень, в обетованную землю, куда направлены были их святые помышления, ибо Бог призрел нечто лучшее о нас. Читать далее
Праздник Введения во Храм пришлось провести без службы, потому что Панкратову неугодно было разрешить её нам! Погода была тёплая. Все работали на дворе.
Военно-революционный комитет постановил. Предложить комиссару по продовольствию взять в свое распоряжение вино, хранящееся в погребах Зимнего дворца.
Под самое утро, засыпая (я вставал с кровати, ходил в ванную), вижу странное «видение». Пластинку (как в стереоскопе). Какие-то фигуры, кровать, на нее кто-то садится, кого-то обнимает. Словом, дело не в самой картине, а в том, что перед закрытыми глазами проплывала картина, как миниатюрный кинематограф. Это было очень странное ощущение.
С большим вниманием слушали с Любоконским потрясающие сведения о бегстве КорниловаГенерал, Верховный главнокомандующий и быховских генералов; вместе с толпой читали расклеенные по некоторым станциям аршинные афиши. Вот одна: «Всем, всем: Генерал Корнилов бежал из Быхова. Военно-революционный комитет призывает всех сплотиться вокруг комитета, чтобы решительно и беспощадно подавить всякую контрреволюционную попытку». Настроение в толпе довольно, впрочем, безразличное. Ни радости, ни огорчения. Читать далее
Солдаты голосуют двойными голосами
В междупартийное бюро поступили сведения из разных источников о том, что солдаты, живущие на частных квартирах, голосуют двойными голосами по одному бюллетеню, присланному на квартиру, и по другому — своей части. Кроме того, солдаты пользуются голосами, которые принадлежат их товарищам по полку, выехавшим на родину.
Есть два рода изобретателей, одни берут самовар и приделывают к нему два крана, берут аэроплан и изобретают моноплан. Но есть и другие, которые ничего не берут и творят аэроплан, телеграф, открывают электричество, находят радий…
Есть творцы-художники, которые изобретают новые возможности…
Тезисы закона о конфискации домов с сдаваемыми в наем квартирами
1) Земля вся (городская) переходит в достояние (собственность) народа.
2) Дома, систематически сдаваемые внаем, конфискуются в собственность народа.
3) Владельцы домов, не сдаваемых в аренду, остаются впредь до решения Учредительного собрания владельцами без всяких изменений своих прав владения.
4) Вознаграждение на несколько месяцев (2-3) владельцам конфискованных домов, если эти владельцы докажут свою не…
Читать далее
Ильича я видела очень мало. Правда, под вечерок, в сумерках, или поздно ночью ходили мы с ним немного побродить около Смольного; у Ильича теперь больше чем когда-либо, была потребность выговориться, поговорить о том, что больше всего заботило.
К концу года у нас на весь город был только один большевик, Кострыкин, сиделец казначейства, бывший городовой. К нему относились как к чему-то чрезвычайно комическому и нелепому и, несмотря на общую преднастроенность к развалу, все же не могли понять, каким путем этот развал осуществить.