Не записывал три дня, потому что было очень много дела. Сегодня немцы сделали новый шаг — высадили десант на остров Эзель. Любопытно сопоставить, что в момент, когда они к этому готовились, начальник морской контрразведки Балтийского моря был в Москве и отбирал книги для «матросского университета», уверяя, что Балтийский флот в полной боевой готовности. Кстати — этот начальник раньше числился сотрудником «Нового времени». Не был ли он сотрудником охранки? Как бы то ни было, сделан новый шаг по пути к Петрограду, и русские нигилистические гориллы опять вопят о поднятии боеспособности армии, а Керенский посылает «высочайшую» телеграмму Балтийскому флоту. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.
Аграрные и городские погромы везде — Козлов, Тамбов, Рязань, Харьков, Одесса, Бендеры и т. д. Деморализация идет и вширь, и вглубь. Я понимаю слова Любавского, что, если бы у него не было семьи, он сделался бы террористом. Сегодня был университетский совет; общее настроение паническое, жуткое и мрачное. Чувствуется, что у всех одна мысль, что мы подходим к последней черте, к пределу скорби. И все-таки решали свои делишки. Характерно, что для помощи Университету, которому нечем себя отопить, Гензель предлагает заложиться в кредитном обществе. Дефицит более миллиона, правительство денег не дает, зато щедро открывает университеты и факультеты в Томске, Саратове, Иркутске и даже в Ташкенте, где еще недавно русские превзошли дикостью самих туркмен. Что это — глупость или сознательная ложь и реклама?
В Министерстве юстиции от судебных властей города Харькова получено телеграфное сообщение следующего содержания:
«Харьковскому винному складу угрожает опасность. Прокурор харьковской судебной палаты вошел в сношение с представителем Министерства финансов по вопросу о необходимости отравить весь спирт и вино, о чем широко оповестил население».
Когда я иду в театр, то я точно «пью кровь»; когда возвращаюсь из театра, то чувствую, будто из меня «выпили всю кровь».
Нигде почти не бываю. Вчера, впрочем, был на своей премьере «Катерина Ив.» у Незлобина, играла Юренева… На репетиции я плакал все время, а тут глаза сухи; публика и вообще ослы, пустая забава — писать и ставить пиесы. В ложе со мной были: Шаляпиноперный певец с женою и Павел. Шаляпин очень горько плакал. А на обратном пути Аня и Шаляпин ехали на моем обычном извозчике, старом, грубом дураке, на которого находит, и он угодил под трамвай. Всю коляску к черту, Анну выбросило, ушиблась, шляпу потеряла, могла убиться. Потом ужинали у меня (только они), и Шаляпин говорил о душе и что он ничего не понимает. Проникновенно: нет, скажи ты мне, Л.Н., я этого не понимаю, как они не понимают? Он — хороший человек.
Невидимые суда
Предварительное испытание Эдисоном так называемых невидимых судов дало хорошие результаты. Надеются, что общее применение этих судов значительно уменьшит опасность от германских подводных лодок. Изобретение состоит в том, что суда скрываются из виду на близком расстоянии посредством применения особой системы. Для того чтобы не выдать себя черным дымом, эти суда жгут в опасной зоне особый уголь. Систему сокрытия можно быстро приспособить к каждому судну. Уже много судов, пользующихся этой системой, возвратились из Европы, не будучи замечены германскими лодками.
С горечью приходится констатировать: дождались. Дождались того, что предрекали все, соприкасавшиеся с деревней и понимавшие ее. Дождались начала крупных массовых аграрных волнений. Читать далее
Это святое дело — борьба с насилием, в котором оружием является лишь любовь, — оправдывать существование человечества на земле и зажигать сердца надеждой на лучшее будущее. Читать далее
Утром около 12 часов неприятель вдруг стал стрелять по одной линии с нашим наблюдательным пунктом, левее — 100 сажень. Думал, что открыл нас, но оказывается вел просто пристрелку.
Сегодня немцы сделали десант на ЭзельСовр. остров Сааремаа (Эстония).-ДагоСовр. остров Хийумаа (Эстония).. В стране нарастающая анархия. Позорное Демократическое совещание своим очередным позором и кончилось. На днях откроется этот «предпарламент» — водевиль для разъезда. «Дохлая» правительственная коалиция всем одинаково претит. КарташевМинистр вероисповеданий Временного правительства идет по той наклонной плоскости, на которую вступил весной. Его ценность все равно, уже наверно, будет потеряна. Но мне его жалко и как человека. И чем заразился?
Сохранившие остаток разума и зрения видят, как все это кончится. Все — вплоть до «Дня» — грезят о штыке («да будет он благословен»), но — поздно! поздно! Говорится: «Пуля — дура, штык — молодец»; и вот, опоздали мы со штыком, дождемся мы «пули-дуры». Читать далее
Тревога у Анюты и у меня: взяты Эзель и Даго.
Работал над окончанием портрета L'ombre de Manon (так хочу его назвать). После обеда ходил к Остроградскому, который при мне прокорректировал текст Le Livre'a. Вернулся, заходил к Анюте, затем смотрел книги «La physiologie», очаровательно иллюстрированные Домье.
Вчера герм. войска заняли оо. Эзель и Даго. Это отдает им Рижский залив и приближает их к Финскому. Гапеал, Б. Порт и Ревель оказываются угрожаемыми. Устроив на Эзеле базу для цеппелинов, они смогут совершать налеты на Петербург, т.к. обладают гигантскими летательными аппаратами, могущими быть в пути 900 верст без спуска в дороге и плавающими на огромной высоте.
Понятно поэтому, какое чрезвычайное значение имеет наш десант на Эзеле.
Анархия, грабежи, погромы, солдатские пьяные бунты, самосуды, насилия, убийства умножились без числа и охватили уже всю Россию. Со дня на день все умножаются они все в новых и новых местах. Правительство уже никто не слушает, и оно безлично совершенно. Творится последний Божий Суд над опаскудившейся Россией. Читать далее
Наконец германцы не выдержали и подвергли наши позиции мощному артобстрелу. На данном направлении уже давно не велся артиллерийский огонь, и потому обстрел из тяжелых пушек вызвал большое смятение в наших рядах. Пострадали многие солдаты. Появились убитые и раненые. Потери батальона составили четверо убитыми и пятнадцать ранеными.
Корпус снова взбунтовался, и тут же состоялся шумный митинг. Солдаты потребовали немедленно меня расстрелять. Читать далее
Издевательства над арестованными генералами
В Ставке получены официальные сведения об обстановке, в которой совершился отъезд из Бердичева генералов ДеникинаГлавнокомандующий войсками Западного фронта, генерал-лейтенант, Эльснера, Маркова и др., переводимых в Быхов. Огромная толпа солдат окружила помещение на Лысой горе, где содержались генералы, и потребовала, чтобы они отправились на вокзал пешком. Во избежании эксцессов требование солдат было исполнено, причем для безопасности арестованных всю 2-верстную дорогу их сопровождал пешком командующий Юго-Западным фронтом Володченко. По дороге толпа крайне бесчинствовала, и угрозы и оскорбления по адресу генералов едва удавалось сдерживать. На вокзале толпа потребовала, чтобы вагон 2-го класса был заменен арестанским. За неимением такового генералов отправили в теплушке.
Контрреволюция не может спокойно взирать на рост наших сил. «Новое» правительство хочет вызвать гражданскую войну сейчас, немедленно, чтобы попытаться в крови рабочих и солдат затопить революцию. Кадеты и значительная часть оборонцев добиваются немедленной гражданской войны во что бы то ни стало. Ибо в этой гражданской войне они видят единственную надежду спасти себя от неизбежного краха. Читать далее
Как много развелось их, крайних левых, прочих большевиков. Всматриваясь в фигуры доморощенных Сент-Жюстов. Как они все «непримиримы»! Как великолепны их жесты! С каким презрением они плюют с высоты своего большевистского величия на «социал-патриотов», бабушкуБабушка русской революции, КропоткинаКнязь, географ, теоретик анархизма, МинораОсип Минор — эсер, председатель Московской городской думы., ПлехановаЖурналист, писатель, историк и др.
Однако, странно… Как много среди них знакомых фигур, недавно еще очень, очень маленьких, махоньких, до революции стоявших в степени родства «седьмой воды на киселе». Была, например, Лариса РейснерЖурналистка, поэтесса. Читать далее