Афиняне-анархисты
Я часто вижу, как на Невском над толпой маячит необычное, жутковатое существо. В нем нет почти ничего человеческого. Этот крохотный уродец неловко взгромоздился на нечто вроде небольшого сидения, приколоченного к концу толстого шеста, достаточно длинного, чтобы вознести уродца над головами прохожих; несет шест кряжистый крестьянин — он собирает милостыню у сердобольных прохожих. Карлик восседает на шесте наподобие чудовищной птицы, его голова смахивает на птичью, что еще усугубляет сходство; но вот какая странность — это юношеская голова с крупным орлиным носом и дерзким ртом.
Большие, довольно близко поставленные глаза смотрят в упор, не мигая. Виски впалые, лицо изнуренное, осунувшееся. Непривычная красота его черт тем более удивительна, что у русских черты лица по большей части расплывчатые, приплюснутые. Голова карлика напоминает голову древнего римлянина в музее скульптур. Мне чудится нечто зловещее в том, как он, застыв, пристально, наподобие хищной птицы, смотрит на толпу, ничего не видя, и его злобный, дерзкий рот кривит сардоническая улыбка. В отстраненности уродца есть нечто пугающее, в ней сквозит презрение вперемешку с безразличием, коварство вперемешку с терпимостью. Чем не гений иронии, созерцающий род людской. Люди снуют взад-вперед, опускают в котомку крестьянина монеты, марки, бумажные деньги.
Все живое ест (жрет) друг друга — и это один закон, который проходит как молния через все небо, с начала «начала» до конца «конца».
Телеграммы приходят сюда два раза в день; многие составлены так неясно, что верить им трудно. Видно, в Петрограде неразбериха большая, опять перемены в составе правительства. По-видимому, из предприятия ген. КорниловаГенерал, Верховный главнокомандующий ничего не вышло, он сам и примкнувшие генералы и офицеры большею частью арестованы, а части войск, шедшие на Петроград, отправляются обратно. Погода стояла чудная, жаркая.
На последнем общем собрании Петроградского Совета р. и с. д. была принята резолюция о направлении политики Совета, предложенная большевиками. Правда, собрание было немноголюдно, и резолюция принята всего 279 голосами против 115 при 51 воздержавшемся. Однако принятая резолюция, имеющая законную силу, обязывает к ведению таковой политики, за которую нынешний состав Президиума Совета не счел возможным взять на себя ответственность. Поэтому Президиум в лице председателя т. ЧхеидзеПолитик, социалист и товарищей председателя тт. Анисимова, ГоцаЛидер фракции эсеров в Петроградском совете, председатель ВЦИК, Даналидер меньшевиков, СкобелеваМеньшивик, ЦеретелиМеньшевик, министр почт и телеграфов и ЧерноваЛидер эсеров сложил свои полномочия. Читать далее
Дорогая детка, произошла неожиданно глупая вещь: я избран товарищем Городского головы, и даже очень почетно. Но социалисты-революционеры провалили две наши кандидатуры. Кроме того, они хоть и соглашаются дать на 22 места в Управе, 7 нам и два меньшевикам-интернационалистам, но оставляют за собою право отвода. Ввиду всего этого мы вряд ли с ними сговоримся, и мне, вероятно, придется выйти в отставку. Дело решится в среду. Жаль. Деятельность эта мне крайне по душе. Читать далее
На нас, богему, революция не повлияла никак. Как будто ее и не было. Пооткрывались новые кафе, «Питерск» на Кузнецком и «Кафе поэтов» в Настасьинском. Желтых кофт мы уже не носили, но чудили, как всегда. Впрочем, это уже не производило особого впечатления. К нам уже привыкли и слушали нас спокойно, со снисходительными улыбочками. Скандал не может длиться бесконечно! Футуризм сделал свое дело, обратив на нас внимание общества, и больше он уже не был нужен ни нам, ни публике. Приезжал из Италии «отец футуризма» МаринеттиПоэт, писатель, журналист, основатель футуризма, но большого успеха уже не имел. Постепенно мы стали отходить от футуризма. Каждый уже шел своим путем. В итоге футуризм ничего и никого не создал. МаяковскийПоэт-футурист? Но Маяковский велик сам по себе, независимо ни от чего.
Правительство остается в Петрограде
В официальных сферах слух о переезде правительства в Москву категорически опровергается. Вопрос о переезде правительства может стать на очередь только тогда, когда возникнет необходимость общей эвакуации столицы. В настоящий момент нет оснований предполагать, чтобы этот вопрос встал в ближайшее время.
Поздравляю Вас с избавлением от «корниловщины»... Смутные и тревожные часы переживали мы. Ну как работать в такой обстановке. Я совсем расхворался: вот уже 2 недели мигрени, слабость и полная невозможность работать.
Как известно, кризис разрешился созданием Директории из 5 министров. Но одновременно с этим Соврадеп решил созвать всероссийский демократический съезд, наподобие московского совещания, который и выскажется о форме и составе власти.
Я глубоко верю, что Россия справится с теперешней разрухой, но пережить ей придется тяжелую годину. Я говорил с Георгием ЕвгеньевичемПервый председатель Временного правительства, нельзя ли найти нужные строительные силы в Земствах и организовать Земскую Россию, как он организовал Земский союз для войны, как серьезную политическую силу. Но земства больше нет. Новые земства, где и выбраны — из всякого сброда, назвавшего себя эсерами, — не больше стоят, чем новые Думы: ни знания, ни опытности, ни привычки к работе.
Часть правительства и страны требует скорейшего расследования и суда над Корниловым и его соучастниками, но не самосуда, а суда законного, таковым, вероятно, будет именно революционный суд, однако нельзя допустить, чтобы судили соучастников без допроса их по главному делу, и без суда, и ранее суда над Корниловым, и не ознакомившись даже с материалом, добытым по делу этого последнего. Нельзя допустить, чтобы, поручив дело все дело о заговоре Корнилова и его соучастников одной Чрезвычайной комиссии, собирающей материал центра событий, можно бы было судить соучастников без допроса этой Комиссии, без ведома ее, ранее окончания ею расследования.
Утро красовитое. Около обеда опять дождь, хотел было ехать на ручей по суслоны, там овес 25 суслонов. Дождь льет каждый день.
Ходила в поле, подобрала девять корзин картофеля.
Правительство Керенского отчаянно вело следствие против меня. Найди они любую мелочь, которая могла бы меня дискредитировать, они не преминули бы ей воспользоваться. Слежка за мной распространилась на всю Европу: русские, румынские, английские, французские и итальянские службы были задействованы в этом. Мой дом в Копенгагене был оцеплен агентами разных стран. Отслеживался каждый мой шаг. Мою почту перехватывали и вскрывали. Однако даже предвзятое досудебное расследование российского правительства не смогло найти оснований, чтобы выстроить против меня обвинение. Правительство предпочло похоронить процесс.