Я обошел дом, увидел узкую дверь, обитую рваным войлоком, и сильно постучал. В доме было мертвенно тихо. В это время дверь внезапно распахнулась. На пороге ее стоял маленький старичок в черном, вытертом до дыр ватном халате, подпоясанном полотенцем. На голове у старика была шелковая шапочка. Все его лицо было завязано грязным бинтом. Из-под бинта торчала клочьями вата, коричневая от йода. Старичок гневно посмотрел на меня совершенно синими, как у ребенка, глазами и спросил высоким голосом:
— А вы не из рода Буниных?
— Нет, что вы!
— Тогда пойдемте.
Мне казалось, что я попал в начало прошлого века, к гоголевскому Плюшкину. До этого я не представлял себе, что на Руси сохранились такие дома и такие люди.
— Чем вы сейчас занимаетесь, — сказал старичок,— меня не интересует. Дом я вам на лето сдам, но при непременном условии, что вы коз заводить не будете. А то три года назад жил здесь у меня Бунин. Сомнительный господин! Христопродавец! Коз завел, а они и рады — все яблони погрызли.
— Писатель Бунин? — спросил я.
— Нет. Брат его, акцизный чиновник. Приезжал и писатель. Приличнее несколько своего чиновного брата, но тоже, скажу вам, не пойму, чем кичится! Мелкопоместные людишки!
Я решил вступиться за Бунина, применяясь к понятиям старичка.
— Ну что вы, — сказал я, — ведь Бунины — старый дворянский род.
— Старый? — насмешливо спросил старичок, посмотрел на меня, как на безнадежного тупицу, и покачал головой. — Старый! Так я постарше! Я в бархатных книгах записан. Ежели вы как следует учили историю государства Российского, то должны знать древность моего рода.
Тогда только я вспомнил, что сапожник назвал мне фамилию этого старичка — Шуйский. Неужели передо мной стоял последний отпрыск царского рода Шуйских? Что за чертовщина!
— Я с вас возьму 50 за все лето. Деньги, конечно, немалые. Но у меня и траты немалые. Я с супругой своей в прошлом году разошелся. Она, старая ведьма, живет сейчас в Ефремове, и нет-нет, а приходится ей отвалить то пять, а то и десять рублей. Только бесполезно. Она деньги на любовников тратит. Нету хорошей осины, чтобы ее повесить.
В Ефремове Варвара Петровна подтвердила мне, что этот старичок действительно последний князь Шуйский. Правда, у него был сын, но лет сорок назад Шуйский продал его за десять тысяч рублей какому-то бездетному дольскому магнату. Тому нужен был наследник, чтобы после его смерти огромные имения — майораты — не распылились среди родни, а остались в одних руках. Ловкие секретари дворянских присутствий нашли магнату мальчика хороших кровей — Шуйского, и магнат купил и усыновил его.
Петербург полон самыми злыми слухами. Да уж и не слухами только. Очень неопределенно говорят, что к 27-му, к открытию Думы, будет приурочено выступление рабочих. Что они пойдут к Думе изъявлять поддержку ее требованиям... очевидно, оппозиционным, но каким? Требованиям ответственного министерства, что ли, или Милюковскоголидер партии кадетов — «доверия»? Слухи не определяют. Читать далее
Температура 37,2 – 37,6 – 38,0. До 12 часов лежала в койке. Ухо болит. Мама и Папа вечером зашли.
Была вызвана к императрице; нашла, что у нее плохой и утомленный вид. Оставалась недолго; она была достаточно сердечна, но видно, что мысли ее в другом месте. Я сказала, что хотела бы поехать в Петроград на более продолжительное время. Отговею с ними, если Господь сподобит. Вижу, что это будет очень хорошо: нет недовольства, но положение более или менее определилось.
Погода ясная, холодная. Ездил к диакону по дрова.
Сегодня вечером я даю обед великой княгине Марии ПавловнеВдова великого князя Владимира Александровича и ее сыну, великому князю Борису. С очень убитым видом она объявляет мне, что должна послезавтра ехать в Кисловодск, на северном склоне Кавказа:
— Мне очень нужны солнце и покой, — говорит она мне. — Волнения последнего времени истощили меня. И я уеду с сердцем, полным страха... Что успеет произойти до тех пор, пока я снова увижу вас? Так продолжаться не может! Читать далее
В последнее время в Москве наблюдается усиленное приобретение недвижимостей. Нотариусы завалены делами по покупке крупных недвижимых имуществ. Покупателями главным образом являются лица, разбогатевшие в последние годы и стремящиеся обратить деньги в недвижимую собственность. В связи с этим цены на имущество повысились на 100-150%. Особенно раскупаются особняки, в меньшем спросе — доходные дома.
Хлебные хвосты в Петрограде становились все длиннее и длиннее, хотя пшеница и рожь гнили вдоль всего великого Сибирского пути и в юго-западном крае. Гарнизон столицы, состоявший из новобранцев и запасных, конечно, был слишком ненадежной опорой в случае серьезных беспорядков. Я спросил у военного начальства, собирается ли оно вызывать с фронта надежные части? Мне ответили, что ожидается прибытие с фронта тринадцати гвардейских кавалерийских полков.
Сам не знаю, почему меня так бесит веселье и радость других. Когда я слышу смех из соседней комнаты (если это смеются незнакомые мне и не знающие меня люди), я испытываю чувство злобы, я чувствую себя оскорбленным, точно мне дают пощечину за пощечиной.
Вечером, зная, что на следующий день я отправлюсь делать доклад императору, РодзянкоПредседатель IV Государственной думы приехал ко мне в гостиницу, и наш разговор с ним продлился до двух часов пополуночи. Пожелав ему доброй ночи, я пообещал еще раз переговорить с царем и просить его удовлетворить желания так называемого «Блока».
«Блоком» называлось собрание партийных лидеров и наиболее значительных и влиятельных членов Государственной думы и Государственного совета. Фактически в тот момент их желания были весьма умеренными. Они хотели, чтобы перед открытием думской сессии царь издал указ, который бы наделял Александра Трепова полномочиями сформировать Совет министров по своему собственному выбору. Далее этот кабинет должен был быть ответственным не перед Думой, но перед императором.
Итак, сезон окончился; труппа возвращалась в Европу. Нужно думать о будущем. МужТанцовщик сказал, что телеграфировал ДягилевуАнтрепренер, организатор «Русских сезонов», редактор журнала «Мир искусства»: «В принципе я согласен обсудить проект поездки в Испанию». В нем вновь вспыхнула надежда, что, в конце концов, между ним и Сергеем Павловичем возникнет понимание. Несомненно, он тосковал по старой дружбе и Дягилеву прошлых лет. Читать далее
Многие, наслышавшиеся митинговых нападок на кадетов, спросят: «Да разве у партии народной свободы есть идеология? Ведь эта партия сама себя называет партией реальной политики, а всякая реальная политика есть политика текущего дня, а не каких-либо вечных общих принципов». Вот одно из глубоких заблуждений, привитых русскому обществу долгим периодом бесправного существования. Читать далее