М-р Трепов, новый премьер-министр России, внезапно стал знаменитым. Эту возможность подарила ему война. В течение года после того, как он получил шанс показать свои силы, он был избран кандидатом на высший правительственный пост. Александр Федорович Трепов начал свою карьеру в армии. Затем он служил в министерстве внутренних дел, побывал со специальной миссией в Западной Европе, где изучал устройство законосовещательных органов, когда шли дискуссии о структуре, принявшей форму Госсовета. В начале года, в который началась война, он был назначен членом Госсовета, а в ноябре 1915 года назначен министром путей сообщения. В этой должности он должен был заниматься управлением транспортом и решать другие экономические проблемы в самых трудных условиях. И он так хорошо показал себя, проходя это испытание, что, хотя он и не сделал себе имя в политике, но был избран на замену м-ру Штюрмеру, чье пребывание в должности премьера продлилось всего девять месяцев.
Павший реакционер
Русские газеты, комментируя отставку премьер-министра Штюрмера, указывают на провал его попыток оживить старые бюрократические традиции, изолировать правительство от народа и заткнуть рты прессе.
Более того, ни для кого не было тайной, что отношения между представителями союзных держав и м-ром Штюрмером оставляли желать лучшего. Многие обвинения в адрес уходящего премьера, без сомнения, неправдоподобны, но сама атмосфера, царившая в его окружении, вызывала недоверие и подозрения.
Недостатка в резких выражениях не было ни в декларации блока партий на открытии заседания Думы, ни в речах м-ра Милюкова, м-ра Маклакова и других депутатов.
Некоторые известные личности позже подверглись за это критике. Но, несмотря на драконовскую цензуру, основные пункты критики просочились в печать.
М-р Штюрмер поднял вопрос о том, чтобы наказать м-ра Милюкова. Градус политического напряжения достиг высокой отметки. Ситуацию разрядило неожиданное появление военного и морского министров, которые заверили, что они полагаются на сотрудничество с представителями народа в победоносном завершении войны. Дума, считая, что за ней должно остаться последнее слово, решила подождать дальнейшего развития событий, и не созывать заседания в полном составе до вторника, когда дальнейший порядок действий будет определен событиями, которые случатся за это время.
Затем м-р Штюрмер направился в Ставку, к императору. Царское решение стало известно из указа, опубликованного сегодня утром. Заседания Думы отложены до 2 декабря. Пресса намекает на желаемые изменения в составе кабинета министров, а также ожидает веских доказательств того, что назначение м-ра Трепова — не просто смена имен. — Reuter.
Невозможно не восхищаться тем, как подробно, прямолинейно и умело в последнее время в стране стали пропагандировать германофильские идеи, — пишет корреспондент Daily Telegraph в Петрограде. Дела обстоят таким образом. Обе столицы России подают друг другу пример, порождая общую атмосферу беспокойства и неуверенности. В Петрограде люди шепчутся о мятеже и убийствах в Москве. В Москве ходят мрачные слухи о том, что в Петрограде произошла революция. Путешественник, приехавший из одного города в другой, поразится, не увидев ни баррикад, ни горящих домов, а лишь привычный поток людей, занятых делом, и бездельников, беззаботно фланирующих по Невскому и Тверской.
Одновременно с распространением слухов предпринимаются попытки сбить с толку заводских рабочих, особенно тех, кто занят производством оружия и боеприпасов. В лучшие времена атмосферу в Петрограде было легко наэлектризовать, а многочисленные обстоятельства, связанные с войной, многократно обострили ситуацию в этом плане.
В данный момент интриги германофилов, похоже, не дали серьезных результатов. Признаки брожения были заметны на некоторых заводах. Ситуацию спасло быстрое вмешательство политических и профессиональных лидеров рабочего класса, имеющих огромные патриотические заслуги в связи с войной. Избранные народом представители промышленного военного комитета выпустили манифест, в котором указали на подлинный источник слухов и подстрекательства и призвали рабочих пропускать эти слухи мимо ушей. Этот документ был вывешен на заводах и фабриках и, похоже, моментально оказал желаемый эффект.
Уйти может не только Штюрмер
Все партии согласны в огромном политическом значении отставки м-ра Штюрмера. Впервые точка зрения большинства думцев в отношении кабинета министров совпала с изменениями в его составе. На своих постах остаются другие министры, которыми сильно недовольна Дума.
Менее реакционная дипломатия?
Неизвестно, двигали ли бывшим премьером чувства личной дружбы с Германией, — пишет лондонский корреспондент Dispatch, но нет сомнения в его сотрудничестве с прогерманскими элементами при дворе и в рядах бюрократии. Однако особое удовольствие доставляет то, как он был отправлен в отставку. Дума, самого смелого оратора которой он угрожал привлечь к суду всего несколько дней тому назад, никогда не смогла бы победить его собственными силами. Его поражение — заслуга патриотического альянса Думы и двух боевых структур: альянса, который блестяще представляют царские военный и морской министры — генерал Шуваев и адмирал Григорович.
В России не найдется силы, ни явной, ни тайной, способной хоть какое-то время противостоять этому альянсу, в котором сам царь черпает новые силы в своем часто высказываемом желании раздавить Германию.
Военный триумвират должен править Россией
Отныне Россией будет править великий военный триумвират — Алексеев, Русский и Брусилов, действующие в содружестве с м-ром Родзянко и Думой. И в этих обстоятельствах общие военные и промышленные усилия царя и его народа не могут не увенчаться победой.
Перемены во власти могут скоро отразиться на дипломатии Союзных держав в Афинах. Они явно должны лишить виконта Грея как минимум одного из оправданий его мягкотелости на Даунинг-стрит.
В Полтаве тревожный слух. Слышались выстрелы. Около вокзала. Будто проезжие запасные громили лавки. В городе стали закрывать магазины (и зачем-то, будто бы по распоряжению полицмейстера, гасить электричество).
Воздух насыщен тревогой.
Будучи живописцем, я должен сказать, почему в картинах лица людей расписывались зеленым и красным. Живопись — краска, цвет, она заложена внутри нашего организма. Ее вспышки бывают велики и требовательны. Моя нервная система окрашена ими.
Мозг мой горит от их цвета.
Однажды мы с БурлюкомПоэт, художник пошли в Архиерейку на этюды. В основном мы смотрели, как работает Давид Бурлюк. Для получения сложной и богатой живописной фактуры он отрывал и наклеивал на холст газетные обрывки и записывал их. Мы не знали, хорошо это или плохо, но восхищались его смелостью и изобретательностью. Вокруг нас всегда собирались мальчишки с ближайших улиц, оврагов. Вдруг Бурлюк и говорит, наскоро раздав им монеты (или конфеты): «Бегите, мальчишки, по улице и кричите: “Бурлюк! Бурлюк! Художник Бурлюк! Художник Бурлюк!”». Ватага бросилась по улице с криком и свистом, поднимая пыль и швыряя камни. А Бурлюк нам и говорит: «Вот так делается слава...»
С утра в кулуарах Гос. Думы царит большое оживление. Слухи один фантастичнее другого возникают и лопаются, как мыльные пузыри, чтобы замениться новыми, еще более фантастическими слухами.
Каждого вновь въезжающего депутата, особенно если существует хотя бы малейшее подозрение в том, что он что-то знает или что-то может знать, окружают и расспрашивают. У некоторых депутатов таинственный вид, будто бы они действительно что-то знают.
Отдаете ли вы себе отчет, что это начало революции?
Хороший солнечный день. Утром был длинный доклад. Днем ездил с АлексеемНаследник российского престола к архиерейскому лесу, по которому сделал хорошую прогулку. До чая принял Боткина. В 6 час. Шуваева, а после обеда ЖилинскогоЯков Жилинский — русский генерал от кавалерии, бывший начальник Генштаба и варшавский генерал-губернатор.. Занимался усталой головой.
Трепов просил у Государя удаления министра внутренних дел ПротопоповаМинистр внутренних дел, националист-консерватор, полная неспособность которого и то обстоятельство, что он был сторонником РаспутинаДруг императорской семьи, делали его крайне непопулярным. Председатель Совета министров чувствовал, что ему не удастся принести никакой пользы, если этот министр останется у власти, потому что все сколько-нибудь известные политические деятели при создавшейся обстановке отказывались и уклонялись от ответственной деятельности.
Пишу тебе в одной из палат нашего лазарета: не сменяй ПротопоповаМинистр внутренних дел, националист-консерватор. Вчера я имела продолжительную беседу с ним — он совершенно здоров, конечно. По приезде я расскажу тебе подробности и интриги, и тебе все станет ясно. Все это снова направлено против твоей женушки.
У Трепова неприятный характер. Я не ценю людей, тратящих массу слов для выражения своей преданности, я люблю видеть её в их поступках, — Протопопов все время проявлял её на деле. Я хочу, чтобы ты прочел это до нашей встречи, — ты успеешь приготовиться в случае, если б Трепов приехал раньше меня. Меня очень обидело, что Штюрмер не предупредил меня об этом заранее. Милый, это не шутка, это дело серьёзное, это травля, направленная на твою женушку. Категорически заяви, что ты это спокойно обдумал и в настоящее время не намереваешься сменять кого бы то ни было из министров. Оставь даже старого Бобринского. Пожалуйста, отнесись внимательно ко всему, о чем я тебе пишу.
Обедаем у Горчаковых с «молодым» Феликсом ЮсуповымЕдинственный наследник богатейшей семьи Юсуповых, муж троюродной сестры Николая II, организатор убийства Распутина. Весь вечер последний рассказывает, в крайне возбужденном тоне, про РаспутинаДруг императорской семьи. Он считает его главным виновником того, что «все летит к черту». Особенно поразил рассказ про какую-то обожательницу Распутина, которая рядится в платья, увешанные бубенцами с яркими лентами, и всюду следует за «старцем». Однажды эта монденная юродивая нагрянула летом во время какого-то обеда у Юсуповых в Царском. Фелька (так его называет М. Горчаков) убежден, что все еще можно спасти положение, если «брать» Распутина. Акица, сидевшая рядом с Юсуповым, позволила себе усомниться, найдется ли такой герой.
Вчера был скрябинский вечер. Красивый зал, избранная публика. Но я был холоден, и что-то мне помешало сказать то блестящее слово о Музыке, о котором я думал, идя на вечер. Я сказал лишь незначительную часть из него и прочел 10 сонетов о Музыке и, кроме того, «Рассвет» и «Полдень» (как пример музыкальных состояний природы). На слушателей, видимо, произвел глубокое впечатление. Особенно на музыкальную часть публики.
Поэтесса А.Ахматова приступила к печатанию третьего издания сборника своих стихотворений «Четки»: первые два издания совершенно разошлись.
В углах улыбки, на щеке,
На прядях — алая прохлада,
Пушатся уши и жакет,
Перчатки — пара шоколадок.
В коленях — шелест тупиков,
Тех тупиков, где от проходок,
От ветра, метел и пинков
Шуршавший лист вкушает отдых.
Где горизонт как рубикон,
Где сквозь агонию громленой
Рябины, в дождь бегут бегом
Свистки, и тучи, и вагоны.
Ни дружбы, ни любви... И чего еще ждать, чего еще искать?