Мой драгоценный! С тоской и глубокой тревогой я отпустила тебя одного без нашего милого, нежного Бэби. Какое ужасное время мы теперь переживаем! Еще тяжелее переносить его в разлуке — нельзя приласкать тебя, когда ты выглядишь таким усталым, измученным. Бог послал тебе воистину страшно тяжелый крест. Мне так страстно хотелось бы помочь тебе нести это бремя!
Ты мужествен и терпелив — я всей душой чувствую и страдаю с тобой, гораздо больше, чем могу выразить словами. Что я могу сделать? Только молиться и молиться! Наш дорогой Друг в ином мире тоже молится за тебя — так Он еще ближе к нам. Но все же как хочется услышать Его утешающий и ободряющий голос! Бог поможет, я верю, и ниспошлет великую награду за все, что ты терпишь.
Но как долго еще ждать! Кажется, дела поправляются. Только, дорогой, будь тверд, покажи властную руку, вот что надо русским. Ты никогда не упускал случая показать любовь и доброту — дай им теперь почувствовать порой твой кулак. Они сами просят об этом — сколь многие недавно говорили мне: «Нам нужен кнут!». Это странно, но такова славянская натура — величайшая твердость, жестокость даже и — горячая любовь. С тех пор как они стали теперь «чувствовать» тебя и Калинина, они начали успокаиваться. Они должны научиться бояться тебя — любви одной мало. Ребенок, обожающий своего отца, все же должен бояться разгневать, огорчить или ослушаться его!
Надо играть поводами: ослабить их, подтянуть, но пусть всегда чувствуется властная рука. Тогда доброта больше будет цениться, мягкость одну они не понимают. Удивительны людские сердца! И, странно сказать, у людей из высшего общества они не мягки и не отзывчивы. В обращении с ними нужна решительность, особенно теперь. Мне грустно, что мы были не одни во время последнего нашего завтрака, но твои тоже хотели тебя видеть.
Надеюсь, что никаких трений или затруднений у тебя с Алексеевым не будет и что ты очень скоро сможешь вернуться. Это во мне говорит не одно только эгоистическое желание. Я знаю слишком хорошо, как «ревущие толпы» ведут себя, когда ты близко. Они еще боятся тебя и должны бояться еще больше, так что, где бы ты ни был, их должен охватывать все тот же трепет. И для министров ты тоже такая сила и руководитель! Вернись скорее — ты видишь, я прошу тебя не за себя и даже не ради Бэби — об этом ты сам всегда помнишь. Я понимаю, куда призывает долг, — как раз теперь ты гораздо нужнее здесь, чем там. Так что, как только уладишь дела, пожалуйста, вернись домой дней через десять, пока все не устроится здесь, как надо.
Твоя жена — твой оплот — неизменно на страже в тылу. Правда, она немного может сделать, но все хорошие люди знают, что она всегда твоя стойкая опора. Глаза мои болят от слез.
О, Боже, как я люблю тебя! Все больше и больше, глубоко, как море, с безмерной нежностью. Спи спокойно, не кашляй, пусть перемена воздуха поможет тебе совсем оправиться. Да хранят тебя светлые ангелы, Христос да будет с тобой, и Пречистая Дева да не оставит тебя!
Наш Друг поручил нас ее знамени. Благословляю тебя, крепко обнимаю и прижимаю твою усталую голову к моей груди. Ах, одиночество грядущих ночей — нет с тобой Солнышка и нет Солнечного Луча! Вся наша горячая, пылкая любовь окружает тебя, мой муженек, мой единственный, мое все, свет моей жизни, сокровище, посланное мне Всемогущим Богом! Чувствуй мои руки, обвивающие тебя, мои губы, нежно прижатые к твоим — вечно вместе, всегда неразлучны. Прощай, моя любовь, возвращайся скорее к твоему старому
Солнышку.
Пожалуйста, съезди к образу Пречистой Девы, как только сможешь. Я так много молилась за тебя там.
Человек видит только то, что он хочет видеть. (Между прочим, и по поводу спора о том, что такое чудо.)
Бывает в жизни человека
Один неповторимый миг:
Кто б ни был он, старик, калека,
Как бы свой собственный двойник,
Нечеловечески прекрасен
Тогда стоит он; небеса
Над ним разверсты; воздух ясен;
Читать далее
Дала обед на двадцать четыре персоны. Для этого дня я вытащила все свои чудные вещи, которые с начала войны оставались запертыми в шкапах, и расставила их по обычным местам. У меня была масса мелких вещиц от Фаберже: была огромная коллекция чудных искусственных цветов из драгоценных камней и среди них золотая елочка с мелкими бриллиантами на веточках, как будто льдинками, было много мелких эмалевых вещиц, чудный розовый слон и масса золотых чарок. Их так оказалось много, что я телефонировала сестре, что места не хватает, куда все это ставить. Читать далее
Констатирую полный внешний штиль всей недели. Опять притайно. Дышит ли тайной? Может быть — да, может быть — нет. Мы так привыкли к вечному «нет». что не верим даже тому, что наверно знаем. И раз делать ничего не можем — то боимся одинаково и «да», и «нет»...
Я ведь знаю, что... будет. — Но нет смелости желать, ибо... Впрочем, об этом слишком много сказано. Молчание. Бедная Россия. Да опомнись же!
Читал, укладывался и принял: Мамантова, Кульчицкого и Добровольского. Миша завтракал. Простился со всем милым своим семейством и поехал с АликсРоссийская императрица, жена Николая II к Знамению, а затем на станцию. В 2 часа уехал на Ставку. День стоял солнечный, морозный. Читал, скучал и отдыхал; не выходил из-за кашля.
Зашел утром в Александровский дворец на половину Алексея НиколаевичаНаследник российского престола, чтобы с ним проститься. Он лежал в постели с повязанной белой фланелью шеей и произвел на меня впечатление ребенка, заболевшего корью. Несмотря на лихорадочное состояние, он был со мною очень мил и приветлив.
Шум вдруг прекратился и по рядам пронеслось: «КлюевПоэт, ЕсенинПоэт, один из основателей имажинизма, Клюев, Есенин». Я знала не только имена, но и стихи этих поэтов. В наступившей тишине все уставились на входную дверь. В зал входили двое: впереди шел невысокого роста, нам он казался таким по сравнению со вторым, довольно плотный мужчина с рыжеватой бородкой, за ним юноша с вьющимися светлыми волосами, аккуратно рассчесанными. Оба были одеты в синие поддевки, красные шелковые рубахи, лакированные сапоги. Шли они медленно и выглядели очень театрально.
Гласный лист внес в Думу заявление, в котором указывает на закрытие вследствие недостатка топлива многих бань в Москве (Арбатские, Самотецкие, Гордеевские, Бородинские, Рыкова, Цыганкова), что грозит опасностью очередей даже перед банями, тем более что бани теперь, с изданием обязательных постановлений, должны функционировать только четыре раза в неделю, и то не более 10-ти часов вместо прежних 19-ти. Читать далее
Я продолжаю сидеть в одиночке с тем же товарищем, и в общем доволен. Работаю на машине около 5 часов в сутки. Не нужно мне ничего посылать, да и почти что нельзя, только сало, сахар, хлеб — но это все здесь есть. А за шоколад, виноград и конфеты, которые Ясик хочет мне прислать, я очень благодарен, мы это как-нибудь съедим вместе.
Обнимаю тебя и целую крепко.
Твой Феликс
У меня была одна бедная дама в глубоком трауре, рассказала о своих несчастьях: мать ее умерла с горя; из шести братьев трое убиты; один в плену, другой в Баку умирает от ран; к этому еще нищета и болезни... Ее положение хуже Иова, так как у нас помимо прочих страданий приходится выносить еще и холод.
Произведения Пшибышевского представляют вообще богатый материал для постановки на экране: значительность сюжета, драматичность развязки, глубина психологии, даже при отсутствии его удивительно сильного рваного языка представляют интересные данные для инсценировок. Но то из них, которое служит основой для драмы «Ради счастья», представляется менее благодарным во всех указанных отношения: чрезмерная простота сюжета, некоторая претенциозность развязки, неясность психологии действующих лиц составляют недостатки пьесы; главным же из них является отсутствие действия. Читать далее
Передав ЗилотиДирижер, пианист, управляющий труппой Мариинского театра половину сбора (1145 рублей 61 копейку) с моего последнего концерта в кассу Русского музыкального фонда, я был бы доволен, если Совет найдет возможным выдать из этой суммы 200 рублей РомановскомуГавриил Романовский — пианист и музыкальный педагог., 200 рублей ГнесинуМихаил Гнесин — композитор и педагог. и 200 рублей ЛогановскомуНиколай Логановский — виолончелист., о тяжелом материальном положении которых я слышал.