Большое интервью с убийцей Распутина
На днях появились в печати резолюции группы «Единство»: о Временном правительстве, о войне и об объединении. Группа эта плехановско-бурьяновская, «оборонческая». Для характеристики этой группы достаточно знать, что по ее мнению:
1) «Необходимый демократический контроль над действиями Временного правительства наилучшим образом достигается участием рабочей демократии во Временном правительстве».
2) «Пролетариат вынужден продолжать войну», между прочим, «для освобождения Европы от угроз австро-германской реакции».
Короче: дайте, господа рабочие, заложников во Временное правительство Гучкова-Милюкова и извольте продолжать войну для… захвата Константинополя!
Таков лозунг плехановско-бурьяновской группы. И после всего этого у этой группы хватает смелости призывать Российскую социал-демократическую рабочую партию к объединению с ней!
Почтенная группа «Единство» забывает, что Российская социал-демократическая рабочая партия стоит на точке зрения решений Циммервальда–Кинталя, отрицающих и оборончество, и участие в нынешнем правительстве, хотя бы и временно (не смешивать с революционным Временным правительством!).
Она не замечает, что Циммервальд–Кинталь есть отрицание Геда–Самба и, обратно, объединение с Гучковым–Милюковым исключает единство с Российской социал-демократической рабочей партией…
Она проглядела, что Либкнехт с Шейдеманом давно уже не живут и не могут жить в одной партии…
Нет, господа, не по адресу вы обращаетесь с призывом к единству!
Можно, конечно, добиваться министерских портфелей, можно объединиться с Милюковым–Гучковым для… «продолжения войны» и пр., все это — дело вкуса, но при чем тут Российская социал-демократическая партия и при чем объединение с ней?
Нет, господа, проходите мимо.
Все эти свободы очень милы, но в то же время мы неизвестно почему должны страдать больше, чем все граждане. По-видимому, окончательно и быстро идут к республиканскому строю, боюсь, мы до этого не доросли, и Россия развалится, уже Украйна желает быть самостоятельной республикой, а главное, жиды, они теперь заберут такую власть, это уже видно по Киеву, но если они так будут продолжать, то им не миновать погрома, и они этого ужасно боятся.
Во славу вершинных горений
Действуй подвижником
На людской арене,
Если поэт умен — мости
Словом,
Как булыжником,
Улицу великой современности.
С водворением у нас «перманентного» лучезарного нового строя, какая судьба ожидает все эти анекдоты и легенды действительности, изображаемые Щедриным, Гоголем? Какой колоссальнейший запас массовой энергии злобы, ненависти и раздражения будет вынут из наших сердец и эквивалентно переформирован в творческую созидательную могучую силу противоположных им добрых и благостных чувств! Каким plusquamperfectumВремя в латинском язык — имеет значение действия во времени законченного, предшествующего другому прошедшему действию. Эквивалент в английском — Past Perfect. будут уже звучать ташкентские выкрики «ЖратьВероятно, речь идет о среднеазиатском восстании 1916 года.!».
Я прямо боготворю Керенскогопремьер-министр, вождя нашей революции. Сколько энергии, жара, искренности! Милый, чудный Керенский!
Меня освободили из ссылки, и мы возвращаемся в Петербург. Накануне отъезда отслужили в Ракитном молебен. В церковь стеклись крестьяне. Все плакали. «Как жить теперь будем? — твердили они. — Отняли у нас царя-батюшку!» Читать далее
Я приехал в Петербург, вышел из вагона, пошел по вокзалу: здесь, в Петербурге, как будто еще страшнее, чем в Москве, как будто еще больше народа, совершенно не знающего, что ему делать, и совершенно бессмысленно шатавшегося по всем вокзальным помещениям. Я вышел на крыльцо, чтобы взять извозчика: извозчик тоже не знал, что ему делать, — везти или не везти — и не знал, какую назначить цену. Читать далее
Почти на каждой станции меня встречали люди, опьяненные весельем. Ни разу я не видела лица, искаженного ненавистью, ни разу не слышала злобных слов. Всепрощающая Россия отвернулась от жестокого прошлого, собираясь строить будущее на новом фундаменте. Уже тогда стало очевидно, что простой народ полностью порвал со старым режимом. Никто не говорил о нем ни слова; его просто оставили за спиной. Словно после плавания по бурному морю люди высадились на берег новой земли и изо всех сил пытались сориентироваться.
Какое гордое счастье знать, что ты нужен людям,
Чуять, что можешь пропеть стих, доходящий в сердца.
Сестры! Вас вижу я, сестры. Огнем причащаться будем.
Кубок пьянящей свободы, братья, испьем до конца!
Читать далее
Когда оказались напрасны все надежды на помощь Временного правительства обеспечить проезд через Англию, швейцарские эмигранты решили приступить к переговорам с германским правительством. Переговоры вел швейцарский товарищ ПлаттенСекретарь социал-демократической партии Швейцарии. Выработанные всей эмигрантской колонией условия были приняты германским правительством.
Условия эти были следующие: Читать далее
Условия в Питере архитрудные. Патриоты-республиканцы напрягают все усилия. Нашу партию хотят залить помоями и грязью («дело» Черномазова — посылаю о нем документы) и т. д. и т. д. Доверять ни ЧхеидзеПолитик, социалист и Ко, ни Сухановуменьшевик, журналист и пр. нельзя. Никакого сближения с другими партиями, ни с кем. Ни тени доверия и поддержки правительству Гучкова-Мил. и Ко. Непримиримая пропаганда интернационализма и борьба с республиканским шовинизмом всюду: и в прессе, и внутри Сов. Раб. Депутатов; организация нашей партии — в этом суть. Каменев должен понять, что на него ложится всемирно-историческая ответственность. Читать далее
Резкость и жестокость ЛенинаЛидер партии большевиков психологически неразрывно связаны, и инстинктивно, и сознательно, с его неукротимым властолюбием. В таких случаях обыкновенно бывает трудно определить, что служит чему, властолюбие ли служит объективной цели или высшему идеалу, который человек ставит перед собой, или, наоборот, эта задача или этот идеал являются лишь средствами утоления ненасытной жажды власти. Читать далее
Впервые вышла, чтобы глотнуть свежего воздуха. Воспользовавшись прекрасной солнечной погодой, я прогуливалась с Мэри Бенкендорф на террасе. Юные великие княжны были в заснеженном саду с офицером охраны.