Я уже 2-й месяц в Японии, куда попал, совершенно не думая о возможности такого пребывания. Вы спрашиваете меня, что я делаю. Давно у меня не было такого положения полного безделья, ибо нельзя же считать посылку телеграмм и расшифровку их за дело. Я перечел в пути все книги, какие имел по части American Commonwealth, мне все стало до такой степени отвратительным, что я начал искать забвения в какой-нибудь работе, не имеющей ничего общего с действительностью. Я вспомнил свои занятия в первое плавание на Восток буддийской литературой и философскими учениями Китая, я даже пытался когда-то заниматься китайским языком, чтобы иметь возможность читать подлинники. Я достал несколько трудов по этому вопросу. Я решил познакомиться с учением одной из буддийских сект, известной под именем Зен.
Секта Зен — это монашеский орден воинствующего буддизма. Как ни странным покажется Вам это определение, но это так. Доктрина чистого индийского буддизма, эзотерическое учение Махаяна, развившееся впоследствии в Тибете и Китае из буддизма, философия Конфу-дзы (или Конфуцзы — почему-то латинизированное в Конфуциуса или даже Конфуция) с небольшим влиянием японского синтоизма создали это странное учение, представляющее сочетание чистого буддийского атеизма с глубочайшей мистикой, суровой морали стоической школы с гуманитарной философией Конфуция. Секта Зен интересна для меня еще потому, что задача секты чисто практическая: это укрепление моральной стороны сознания (я умышленно не говорю души — ибо это понятие сектой совершенно отрицается) для борьбы с жизнью. Учение Будды сводится к противопоставлению страданию жизни спокойствия, вызывающегося путем подавления волей желаний, с вечным идеалом нирваны. Зен преследует ту же цель, но в форме не пассивной нирваны, а активного состояния, стремящегося разрушить самое страдание. Буддийские приемы отрешения, отказа, подавления желаний, страсти в секте Зен приняли форму послушания и повиновения и дисциплины, дисциплины совершенно сознательной и добровольной, простирающейся не только на внешние формы, но на внутренние, до мышления включительно…
Свободное добровольное самоотречение чистого буддизма секта Зен заменяет особой дисциплиной в форме, распространяющейся даже на сознание и мышление. Секта Зен смотрит на дисциплину как на известную способность или искусство, которое можно развить определенными приемами, и развитие этой способности составляет одну из задач секты. Военные Японии сразу оценили значение этой секты для войны, и эта секта получила распространение среди военного элемента немедленно по ее возникновении.
«Я вас люблю, и Вы представьте, что это пустяки». «Георгий» (крупными буквами). «6666». «КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий — пес собачий». «Кал…» (не докончено). «Фока глядит с бока» (надписи на деревянном столе в буфете местного Совета рабочих и солдатских депутатов).
Русские — это ведь самый человечный народ. Их литература — самая человечная из всех. Россия всегда была, в глубине души, демократией. Да, христианско-коммунистической, т.е. братски настроенной, и Достоевский, кажется, находил, что эта демократичность выражается скорее в форме патриархально-теократической, самодержавной монархии, чем социальной и эстетической республики.
Планомерные аресты прибывающих кадет продолжаются. В «Известиях» (это единственная сегодня газета) напечатан декрет, которым кадеты объявляются ВНЕ ЗАКОНА и подлежащими аресту сплошь. Вчера-таки было что-то вроде заседания в Таврическом дворце; сегодня оно объявлено «преступным», стянуты войска, матросы (уже не латыши), и никто не пропущен. Арестовали столько, что я не знаю, куда они их девают. Даже «отдано распоряжение» арестовать Чернова.
Уже перейдена, кажется, возможность воспринимать впечатления, и, кроме перманентного сжатия души, как-то ничего не ощущается. Мороз. На улицах глухо, стыло, темно, молчаливо. Зимний — черный по белому — террор.
Я шел пешком в Таврический дворец. На углу Таврического сада выбегает на меня чиновник канцелярии Учредительного собрания и предупреждает: «Не ходите во дворец, Вас всюду там ищут матросы, чтобы арестовать. Предупредите Новгородцева и Астрова. Их ждет та же судьба». Читать далее
Слухи невероятные, жуткие, и если это правда, то что же, какие-то «Бесы». Будто большевики реставрируют монархию и регентом будет Павел АлександровичОдин из старейших членов семьи Романовых, дядя императора Николая II, сын Александра II. Немцы ставят невозможные условия мира. Что же это? Великая провокация давно уже правит Россией, Гришка РаспутинДруг императорской семьи поблекнет перед этим. Единственный отрадный факт — Украина, она определилась и устроилась, их армия — 20 000 человек. Это что-нибудь да значит. Что же скажут рабочие и солдаты? Бесы, подлинные бесы. Или к большевикам столь пристала охранка, что они в ее массе растворились. Я все же думаю, что все это только слухи. Но все же хочется, чтобы все скорее кончилось, хочется жить и работать.
Генерал СкалонВладимир Скалон — русский генерал, военный эксперт на мирных переговорах в Брест-Литовске. По воспоминаниям еще члена военной консультации подполковника Джона Гуговича Фокке, на столе была оставлена предсмертная записка: «Могилев. Анне Львовне Скалон. Прощай, дорогая, ненаглядная Анюта, не суди меня, прости, я больше жить не могу, благословляю тебя и Надюшу. Твой до гроба Володя». застрелился. Согласно опубликованному отчету секретаря делегации, русские представители еще не успели встретиться с немцами и обсуждали вопросы между собой, когда Скалон вышел из помещения, чтобы свериться с картой. Это было в 15.30. А примерно через час, в 16.20, в помещение вбежал немецкий офицер, приданный делегации, с вестью, что генерал застрелился. Мы были знакомы со Скалоном шесть лет. До войны он был начальником немецкого отдела управления разведки Генерального штаба в Петрограде. В этом качестве он проработал в Генеральном штабе всю войну. Скалой женился в 1915 г. Это был упорный, знающий и грамотный офицер, хотя и имел несколько молчаливый характер. Его более легкомысленный друг Самойло, бывший руководитель австрийского отдела, в настоящее время занимает высокий пост в большевистской армии.
Под Белгородом, Нахичеванью и Ростовом бои. Принимает участие и флот. Русский летчик сбил немецкого (провокация к возобновлению войны?). В правой печати (включая эсеров и кадетов) продолжается травля против мирных переговоров. Арестована партия кадетов. Не допущены до второго заседания Учредительного собрания. Возмущение неудачей первого носит какой-то жалкий характер. Один факт столь малого числа собравшихся подрывает вообще все надежды на спасительность этого учреждения. ЛенинЛидер партии большевиков с Зиновьевымбольшевик как будто намерены и вовсе ликвидировать дело. ЛуначарскийБольшевик с этим не согласен Читать далее
Среда. До обеда гуляли, и Сережа мне объяснял появление на свет масонов и значение евреев в теперешних событиях. После обеда Сережа рассказывал об искусстве, о том, какие фантастические портреты и картины он должен писать. Сделал набросок «Волшебного круга». Я читала Стивенсона. Когда Элиот принес газету, все настроение пропало — какие ужасы творятся.
Не то чтобы я болен, однако же немножко нездоров. Чуть-чуть беспорядок в легких — это чепуха, я уже дважды освещался, и мне стало лучше. А вот — нервы очень расшатаны. Очень. Не сплю, и такое настроение тяжелое, что просто беда! Стараюсь не показывать сего ближним, но — как не покажешь?
Плохо с Русью, плохо!
Расклеено воззвание народных комиссаров «Всем, всем и всем». Предостерегают верноподданных большевиков, что буржуи взбунтовались всерьез. Каледин на Дону, КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий на юге, Дутов на Урале. Им объявлена беспощадная борьба; туда и сюда шлются и сами едут матросы, красногвардейцы и все другие, кому делать кроме нечего, а главное те, у коих совесть нечиста или готова на всякое, даже братоубийственное дело. Воинственному азарту наших преторианцев помогает винное зелье. В Петрограде приступом взяты дворцовые винные погреба, и по всей России громятся всякие винные склады. Вино льется рекой, в нем товарищи прямо купаются. Никакими силами нельзя приостановить это пьянство. Сам ЛуначарскийБольшевик заявил в Смольном, что в Петрограде царит пьяный ужас… Читать далее
Около 9-ти часов утра еще совсем темно. Окно вверху камеры снаружи загорожено от света еще какой-то стеной и освещает совсем плохо. Лязг ключа и отворяемой двери заставил меня подняться с койки. Принесли чайник с горячей водой. Надо вставать. Хорошо, что добрая Петрункевич дала мне наспех перед арестом маленькую подушечку и одеяло. Иначе было бы очень холодно и неудобно спать. Читать далее
Мое учреждение первое подлежало национализации… Я не возражал и никаких мер не принимал, чтобы избежать недоразумений, в день моего заявления передачи типографии я поехал в Петроград в Смольный. Вопрос о конфискации газетной типографии.
Газета народных социалистов, которая вместо «Народного слова» теперь называется «Слово в цепях», напечатала мою телеграмму по поводу гнусностей, проделанных над Плехановым. К нему, больному, три раза врывались с обыском, который производили чрезвычайно грубо. Положение больного ухудшилось. Пошла горлом кровь. Я уже думал, что моя телеграмма пропала в недрах большевистской цензуры. Но она напечатана. Читать далее