Дело о захвате особняка Кшесинской, разбиравшееся вчера у мирового судьи, несомненно, представляет интерес не только для театральных кругов, но и интерес чисто общественный.
Интересно оно уже по тому одному, что разговор в нем велся на двух языках.
Кшесинская предъявила иск к обыкновенному мировому судье об обыкновенном выселении людей, занявших самовольно и без ее разрешения ее собственный дом. Это язык старый. Но люди, занявшие ее дом, оказались не простыми захватчиками или же неудобными для домохозяина жильцами. Это были даже не столько люди, сколько буквы: р. с. д. п. ц. к., п. р. к. и др., и самый иск предъявлен поэтому наполовину к людям, наполовину к буквам. Вот это уже язык новый, особый, еще не бывалый в судебно-гражданской практике…
Со стороны г-жи Кшесинской у судьи выступил пр. пов. Хесин и говорил о нарушении владения, о законе, о сенатских статьях таких-то… Это был опять-таки язык старый.
Ему возражали гг. Козловский и Богдатьев (тоже присяжные поверенные!) — но уже на языке новом… Они выступили со стороны людей-букв и говорили, что нельзя в данном деле говорить о законности и незаконности, ибо «сама революция незаконна», и что «напрасно здесь читали какие-то старые сенатские решения»… Никакого «нарушения владения» эти адвокаты не усматривали и предложили истцу «доказать свидетельскими показаниями, что владение было нарушено (!)». Мало того: из слов гг. Козловского и Богдатьева явствовало, что г-жа Кшесинская сама, неизвестно чего ради, покинула свой дворец. И хорошо, мол, еще, что дворец заняли «буквы»: не будь этого — не «сдобровать бы дворцу, революционная толпа разрушила бы его непременно из мести к старому режиму… Потому-то ответчики и заняли дворец, что надо было его спасать от революционно настроенных людей! Тут же г. Агабов (еще один из говорящих на новом языке) заявил, что г-жа Кшесинская покинула в доме всю свою прислугу без всякой помощи, оставив ее без денег и без провизии, так что новым жильцами пришлось самим кормить эту несчастную прислугу…
Все это говорилось, повторяем, на новом, особом языке. В ответ на это г. Хесин на старом языке заявлял и доказывал, что революция отнюдь еще не отменила права собственности, и что даже во время революции, пока не отменен старый закон, закон этот действует, и что «охрана имущества еще не создает права на это имущество». И что особенно пикантно, г. Хесин доказывал, что г-жа Кшесинская не только не бросила свою прислугу в беспомощном положении, но, наоборот, оставила в своем доме повара и запас провизии на целый месяц. Но ее «неожиданные квартиранты» все это съели и даже выпили два ящика шампанского.
Этот разговор на двух языках закончился приговором, произнесенным на старом языке. Мировой судья признал и факт нарушения владения и ненужность никаких «доказательств» нарушения этого владения и постановил «неожиданных квартирантов», «спасавших» (с большим комфортом для себя) имущество и здание г-жи Кшесинской… Да мало того: обратить решение к предварительному исполнению…
Антагонизм между двумя упомянутыми языками есть в сущности антагонизм поэзии и прозы, великого и смешного, героического и будничного…
На одном наречии все выходит так величественно, героично, исполнено высокой мелодрамы: героическая, полная самопожертвования охрана брошенного дворца, нежное, теплое и внимательное отношение к людям, оставленным без куска хлеба в этом дворце преступно бежавшей оттуда владелицей; и, в конце концов, даже творчество нового права и нового закона в стенах этого дворца, закона, освящающего все эти проявления героизма и создающего новое понятие «владения», «собственности», «приличия», «истины».
Холод и холод. Руки мерзнут.
На улице отчаянный холод, всего +1/2° и снег, мокрый снег и завывающий ветер.
Сон Разина
И снится Разину — сон:
Словно плачется болотная цапля.
И снится Разину — звон:
Ровно капельки серебряные каплют.
Читать далее
У нас, на Руси, о культуре следует говорить бесконечно — и еще столько же.
Человеческий механизм есть нечто очень таинственное, и мне никак не удается дисциплинировать мою волю или, проще говоря, я забываю простейшие вещи и по сто раз в день себя проклинаю. И все же я работал, кончил сонату для скрипки и фортепиано, финал которой защищался от меня, как множество бошей. Я и сам до сих пор хорошо еще не пойму, чего она стоит… Благодаря феномену раздвоения личности — может быть, и вполне естественному? — музыка ее полна жизни, почти радостна. Не говорит ли это о том, как мала доля нашего участия в приключениях, куда ввязывается без нашего ведома наш мозг? «Дух веет, где хочет…»
Сегодня я дважды был в Зимнем дворце и сделался редактором. МуравьевПредседатель Чрезвычайной Следственной Комиссии, адвокат пошлет телеграмму Лодыженскому (т. е. главному моему начальству в Минске), а так как он на правах товарища министра юстиции, то я надеюсь, что меня откомандируют. Не знаю, надолго ли, попробую. Сейчас взял себе Маклакова и прошу потом ВырубовуЛучшая подруга императрицы, а в пятницу хочу присутствовать на допросе Горемыкина. Жалованье мое будет 600 рублей в месяц. Сейчас читал собственноручную записку Николая IIРоссийский император к ВоейковуДворцовый комендант, генерал-майор свиты Николая II о том, что он требует, чтобы газеты перестали писать «о покойном Р.». Почерк довольно женский — слабый; писано в декабре. Его же — телеграмму, чтобы прекратить дело Манасевича-Мануйлова. Скучный господин.
Мне показалось, что теперь для ИмператрицыРоссийская императрица, жена Николая II в моем присутствии больше нет необходимости после того, как я помогла состояться ее контакту с Керенскимпремьер-министр. Он защитит ее и без моего содействия.
В Исполнительный комитет поступили сведения, что забастовка прачек, начавшаяся после проявленного хозяевами нежелания прийти к соглашению с работницами и продолжавшаяся более двух недель, протекает с рядом осложнений. Зарегистрировано большое число случаев грубого обращения хозяек с работницами, доходившего до побоев и выселения из квартир. Читать далее
Последние две недели были очень тревожны, так как победа, которую одержало правительство над Советом по вопросу о ноте державам, была далеко не столь полна, как это воображал Милюковлидер партии кадетов. Пока Совет удерживал исключительное право распоряжения войсками, до тех пор правительство, по замечанию князя ЛьвоваПервый председатель Временного правительства, было «властью без силы», тогда как Совет рабочих депутатов был «силой без власти». Читать далее
Керенскийпремьер-министр лично решил посетить Балтфлот и на месте принять решительные меры по искоренению «крамолы». Накануне приезда Керенского представители Финляндского областного исполнительного комитета совместно с командующим Балтфлотом и несколькими членами Центробалта устроили совещание о порядке встречи министра. Читать далее
Великие воины и граждане, освободите нас скорее от врага. Я, старуха, идти на войну не могу, хотя если бы вы этого потребовали от меня, отправлюсь.
Дорогая Любочка, как хотелось бы, чтобы скорее мы победили немцев и можно было бы увидеться, и детям, и тебе побыть на солнце где-нибудь на юге Франции или в Италии. Мечтаю все об этом. Слежу внимательно за русскими газетами. Кто мне посылает «Русское Слово»? Будьте же здоровы, целую тебя и детей крепко
Твой Лева
Дорогой друг, вы просите меня сообщить кое-какие подробности о Parade. Спешу ответить. За стиль извините. Каждое утро на меня обрушивается все новая брань, порой она доносится совсем издалека. Критики озлобились на нас, хотя самого произведения они не видели и не слышали. И поскольку такую бездну неведения ничем не заполнить — ведь потребовалось бы заново объяснять все от Адама — я счел более достойным никому не отвечать вовсе. Так что я с равным удивлением просматриваю те статьи, что оскорбляют нас, и те, что выражают к нам презрение, и те, в которых снисходительность соперничает с иронией, и те, что нас невпопад поздравляют. Читать далее
АСТРАХАНЬ. Форпостинский Исполнительный комитет принял решительные меры против распространяющегося среди населения пьянства. Шинкари и их укрыватели подвергаются годичному тюремному заключению. Задержанные в пьяном виде отдаются на принудительные общественные работы.