В кулуарах Думы
5 градусов мороза, из дому совсем не выходила. Приняла несчастную женщину, отца которой в чем-то обвиняют и он сидит в тюрьме. Она просила помочь. После завтрака встретилась с фрекен Крупенской. В 4 часа пополудни приехала милая моя Беби, одетая словно настоящая леди, выглядит такой счастливой. Обедали вдвоем с Сандро, поскольку все остальные были в театре.
В 10.20 отправились втроем с Алексеем в город, прямо в Народный домНародный дом — аналог культурного центра в Российской империи. В данном случае речь идет о «Заведении для народных развлечений императора Николая II» в Санкт-Петербурге, несохранившегося до наших дней.. Во всех его помещениях было собрано до 20 000 чел. Георгиевских кавалеров. В трех местах было отслужено три молебна; мы находились внутри нового театра. Затем происходила раздача мешков с прибором и пищей каждому кавалеру. После здравиц прошли обратно всеми залами и уехали. Порядок был образцовый. Вернулись в Царское к часу; завтракали в вагоне. Приняв несколько депутаций, пошел гулять с дочерьми. Сидели у Ани с Григорием.
Молодая дивизия всепреданнейше просит ваше императорское высочество, вождя доблестной Кавказской армии, принять ее сердечное поздравление Георгиевским праздником. Приложим все силы быть достойными своих коренных сибирских стрелков, стяжавших под командованием вашего высочества свою боевую славу&
Вот, Малевич в прошлом году угодил! Выставил икону — черный квадрат в раме, выставил еще целый зал каких-то цветных кружочков, черточек и стал уверять всех, что это и есть самое последнее слово живописи. Действительно, рядом с черным квадратом в раме ни слащавый Рафаэль, ни ломака Микеланджело, ни античные Венеры не выдержат. Все будет казаться ложью, «карт-посталью» (их любимое выражение), литературщиной. А уж «Миру Искусства«Мир искусства» — художественное объединение, сформировавшееся в России в конце 1890-х годов. Основатель: Александр Бенуа. Участники: Бакст, Дягилев, Рерих, Билибин, Васнецов, Левитан, Нестеров, Сомов, Серов и многие другие.» с его искренностью, с его исканиями настроения, стиля и вкуса и подавно не устоять перед таким подлинным новшеством и откровенным «мракобесием».
Пойдут: Любовь Попова, Надежда Удальцова, Марк Шагал и еще 9
Цитата из полной энтузиазма статьи Джорджа ЭрронаДжордж Эррон — американский священник, лектор, писатель и активист движения «Социальное Евангелие». о президенте ВильсонеПрезидент США. Насладитесь каждым словом: «...он верит, что Нагорная проповедь — это наивысшая конституция человечества, и намерен, пусть и окольными путями, незаметно, заложить её в основание американской нации. Он трудится ради того, чтобы Америка, проявив христианскую щедрость, стала во главе наций, чтобы указать им путь в Царство Небесное». Читать далее
Любимая, пришло Твое письмо насчет перчатки. Вероятно, я пошлю ее в понедельник по почте, простым вложением, без объявления цены. Означает ли краткость Твоего письма, что у Тебя мигрени? До тех пор, пока Ты не напишешь мне этого словами, я ни в какие головные боли все равно не поверю, настолько всем телом (но и всем прочим не меньше) я Тебе доверяюсь. Или это знак, что Ты сердишься?
ПуришкевичЧлен IV Государственной Думы просил меня сделать все возможное для того, чтобы привлечь МаклаковаЮрист, член IV Государственной думы к самому близкому участию в нашем деле. При новом свидании с Маклаковым я был приятно поражен происшедшей в нем переменой. Вместо уклончивых ответов я услышал от него полное одобрение всему нами задуманному, но на мое предложение действовать с нами сообща он ответил, что ему придется отлучиться на несколько дней в Москву. Тем не менее, я посвятил его во все подробности нашего заговора. Прощаясь со мной, он был любезен, пожелал нам полного успеха и, между прочим, подарил мне резиновую палку: «Возьмите ее на всякий случай».
Наступила минута, о которой я мечтал всю жизнь: я уже вполне взрослый, самостоятельный человек, обстрелянный в боях солдат. Я нахожусь на корабле; у меня в кармане кредитные билеты; я весел, независим, и я небрежно заказываю стюарду большую чашку горячего чая с красным ямайским ромом, то есть, по сути дела, пунш. Буфетчик поставил передо мной чашку, и тотчас в воздухе распространился запах ямайского рома. Я потрогал чашку пальцами: она была горячей, почти огненной. Я предвкушал блаженство первого глотка. Но как раз в этот миг за моей спиной раздался повелительный голос: Читать далее
Как бы не было хорошо, как бы не было чудно здесь, а все-таки меня тянет туда, к монастырю, к глухим деревушкам, к калекам и убогим.
Если начнется ударами, периодическими бунтами, то авось, кому надо, успеют понять, принять, помочь... Впрочем, я не знаю, как будет. Будет. Надоело все об одном. Выбора нет.
Занятия Государственной думы идут слабо, но времени много уходит на политику и политиканство. Смена Штюрмера не успокоила Государственную думу, и теперь требуют смены многих министров, особенно Протопопова, которому простить не могут его успехи за границей, его назначение министром и того, что вчерашний октябрист-либерал стал националистом-консерватором. Протопопов заболел, простудился, но атаки пока выдерживает. Мы с ним часто видимся, и он узнал, кажется, пользу моей дружбы и просит чаще бывать, что я и делаю.
В Москве прямо с вокзала я пошел в Союз городов. Первый человек, которого я там увидел, был Кедрин. Мы обрадовались друг другу и даже расцеловались. Кедрин, оказывается, приехал из Минска в командировку. Я сказал ему, что хочу вернуться в отряд.
— Это дело тонкое,— ответил он. — Его надо выяснить. Читать далее