Если бы будущему историку переживаемого нами периода русской революции понадобилось документально доказать, до какой степени унижения были доведены в этот период русская государственность, русская власть, русское правосудие, ему не нужно было бы обременять читателей многочисленными фактами. Достаточно было бы привести один хорошенький красноречивый документ, украшающий уже в течение нескольких дней делопроизводство Московской столичной комиссии по делам о выборах в Учредительное Собрание. Это — заявление Ленина о согласии его баллотироваться в Учредительное собрание.
Кто такой Ленин, известно всем. Это человек, обвиняемый в государственной измене и — что всего важнее — человек, который на брошенное в лицо обвинение ответил тем, что скрылся от следствия и суда. В среде уважающих себя людей не может быть двух мнений о таком образе действий. Будь это не в России, а в другой старен, конечно, ни одна партия не посмела бы не только выставить подобного рода «деятеля» кандидатом в парламент, но терпеть его хотя бы один лишний день в своей среде. Но что невозможно ни в какой другой стране, осуществляется на глазах у всех в несчастной стране «неограниченных возможностей». Находятся люди, ставящие свои подписи под кандидатурой Ленина, и люди, согласные поставить свое имя рядом с его именем. Уже это показывает достаточно ярко, до каких глубоких низин мы докатились, скользя по наклонной плоскости «углубления революции», или, как правильно расшифровал это сакраментальное выражение один из министров, «погубления революции».
Ленин, не рискующий вступить в разговор с судебной властью о своих отношениях к Германии, претендует на право говорить в верховном собрании русского народа о том, что нужно России. «Какая честь для нас, для всей Руси»… и для Москвы в особенности!
Но это еще не все. Наглость вызова идет дальше. Главная соль документа, хранящегося в столичной комиссии по делам о выборах, заключается в том, что к заявлению Ленина о согласии приложен его адрес. И адрес… петроградский. Ленин с очаровательной откровенностью доводит до сведения государственных учреждений, что ни тяжкое обвинение, ни приказ об аресте нисколько не препятствуют ему проживать в столице Российской республики.
Слово теперь за нашим глубоко демократичным и безукоризненно революционным генералом-прокурором Малянтовичем. К несчастью, именно в отношении обвиняемых в тяжких преступлениях большевиков позиция его с самого начала окутана каким-то туманом безнадежной запутанности и напоминает качку кораблей при свежем ветре. В каком образе явится в конце концов Малянтович пред большевиками — в образе ли «друга», заключающего, или «врага», освобождающего, — еще не выяснилось. По-видимому, более вероятно второе, ибо пока мы слышим лишь об освобождениях.
А наглый вызов брошен и висит над достоинством власти и правосудия.
Чувствую себя, дай Бог не сглазить, все время хорошо, но пустота, бездарность — на редкость.
Как я презираю себя и как ненавижу себя! Сколько грязи в моей душе.
В настоящий раз Священному Собору предстоит в высшей степени важное, ответственное и, можно сказать, священное дело: на повестку сегодняшнего заседания поставлено избрание трех кандидатов в Патриархи. На сей раз мы приступаем к избранию не простого должностного лица, не чиновника, не председателя. Нет: как говорили здесь многие ораторы и как признал Собор, мы приступаем к избранию духовного отца отцов. Посему, прежде чем приступить к этому делу, осеним себя крестным знамением.
Постановлено: признать избранными в кандидаты на патриаршество Архиепископа Харьковского Антония, Архиепископа Новгородского Арсения и Митрополита Московского Тихона.
Русский народ страдает от экономической разрухи и от разочарования в союзниках. Весь мир думает, что русская революция кончилась. Остерегайтесь ошибки. Русская революция только еще начинается.
В сущности это увлечение фразами, словами, обещаниями, стремление обойтись компромиссами есть общее наше русское горе, ибо этим заражено все: и та лавочка, в которой я нахожусь сейчас, и те подлавочки, которые из нее выделяются для разработки вопросов. Читать далее
Бедная Италия! Сообщают оттуда, что 2-я армия разбита, враги прорвались на «священную почву нашей родины», как гласит официальное сообщение Итальянской главной квартиры. «Некоторые части трусливо отступили, не оказав сопротивления, а некоторые сдались неприятелю без боя». По-русски, значит, завоевали!
Терещенко произнес в Совете Республики речь, в которой не только определенно выступал против претензии Совета раб. депутатов на отдельное представительство на конференцииРечь о конференции союзников в Париже., но и порицал в не очень сдержанных выражениях инструкции, которые Совет дал СкобелевуМеньшивик. Тогда как его речь не шла настолько далеко, чтобы удовлетворить правых, социалисты выражали неудовольствие по поводу того, что его непримиримая позиция по вопросу об их инструкциях сделала сотрудничество между правительством и демократией почти невозможным. Читать далее
Возможность вероятной высадки в Финляндии очень тревожит. Салазкин передавал отзыв из левых кругов: флот будет спасаться в Кронштадте (немецкий флот весь в Балтийском море; против англичан минные поля и т. д.). Неизвестно, что лучше — чтобы «эти молодцы» потопли или их иметь в Кронштадте. Это то же самое настроение, как у обывателя: готовы «радостно» встретить немцев. Своих боятся больше.
Немцы за Николая II
Приехавшие из Рига передают интересное распоряжение немецких властей в Риге. Вскоре после взятия Эзеля комендант города Риги предложил всем священникам русских церквей, чтобы они во время исполнения службы упоминали, как в дореволюционное время, в своих молитвах Николая II и всю его семью, как особ царствующего в России дома. Читать далее
В Италии германцы и австрийцы, уведя с русского театра не менее полумиллиона солдат и собрав более 5000 орудий, начали наступление и за пять дней его вернули то, что итальянцы с большими потерями завоевывали чуть ли не 16 месяцев. В Европе и в Америке понимают, что этим новым успехам враждебная коалиция больше всего обязана русской сволочи, не желающей воевать.
Город уже несколько дней полон чудовищными слухами о предстоящем бунте черни и резне «буржуев». Иные на эти дни даже покидают Петербург, убегая в окрестности. Несомненно, что чернь подстрекается и социалистами, и немецкими шпионами, и черносотенцами в целях реставрации. Кроме того, в Петербурге нет хлеба, что обостряет тревогу.
Думается, однако, что волнения не возникнут, и почти несомненно, что их правительство подавит.
Сегодня опять внезапно заговорили о всеобщей забастовке в городе и даже назначали, что в 2 часа станет водопровод. Теперь шесть часов; водопровод и трамваи действуют. Что это — провокация, grande peurФр. — «великий страх». обывателя или же действительно это преступление совершится? Немцы принялись за итальянцев и жестоко разбили их; если бы русские не были подлецами и предателями, то этого бы не случилось. Вчера был Гартунг, который собирается стать помощником милицмейстера в Тамбове и, вышедши из кадетов, думает «записаться» в народные социалисты. Что за неустойчивость — какой отличный образец русского человека.
Необычайно бурным было затянувшееся на всю ночь заседание Петроградского Совета от 30 октября, на котором я присутствовал. Явились все «умеренные» социалисты-интеллигенты, офицеры, члены армейских комитетов и члены ЦИК. Против них страстно и просто выступали рабочие, крестьяне и рядовые солдаты.
Один крестьянин рассказал о беспорядках в Твери, которые, по его словам, были вызваны арестом земельных комитетов. «Этот Керенский только покрывает помещиков, — кричал он. — Они знают, что Учредительное собрание все равно отнимет у них землю, и потому хотят сорвать его!» Читать далее
Мы мало подготовлены были к войне в смысле предугадания нужного количества материальных частей. Из-за этого впоследствии батарея неоднократно страдала, и это весьма сильно сказалось на боевой ее части. Например. На всю бригаду нет ни одного запасного стреляющего механизма и из-за такой маленькой, но важной части приходилось и приходится везти в тыл всю пушку. Читать далее