Государыня послала меня к Григорию Ефимовичу отвезти ему икону, привезенную ею из Новгорода. Я не особенно любила ездить на его квартиру, зная, что моя поездка будет лишний раз фальшиво истолкована клеветниками.
Я оставалась минут 15, слышала от него, что он собирается очень поздно ехать к Феликсу Юсупову знакомиться с его женой, Ириной Александровной. Хотя я знала, что Распутин часто видался с Феликсом Юсуповым, однако же мне показалось странным, что он едет к ним так поздно, но он ответил мне, что Феликс не хочет, чтобы об этом узнали его родители. Когда я уезжала, Григорий Ефимович сказал мне странную фразу: «Что еще тебе нужно от меня? Ты уже все получила…»
Над русскою землею нависла какая‑то темнота. Утром до 10 часов так темно, что ничего делать нельзя.
Заговорен я против злого умысла. Да ежели только тронут меня — плохо им всем придется.
Все заняты по горло, говорят о делах, строят проекты, разъезжают, а по вечерам часов до трех пьют глинтвейн, который называется «горячее довольствие», и ведут холостые разговоры. Люди все очень милые.
Вы до сих пор под словами «революция» понимаете какие-то действия антигосударственные, разрушающие государство, когда вся мировая история говорит, что революция была методом и единственным средством спасения государства.
Голова моя разрывается на части, мысли путаются. Злоба и ярость душат меня. Какое-то необъяснимое состояние овладело мною. Целый вихрь мыслей кружится в голове. Но надежды на будущее окрыляют.
Должен подъехать Лазаверт, одетый шофером, с пустым автомобилем, и отсюда я, сев в него, поеду во дворец ЮсуповаЕдинственный наследник богатейшей семьи Юсуповых, муж троюродной сестры Николая II, организатор убийства Распутина. Я чувствую величайшее спокойствие и самообладание. На всякий случай беру с собою стальной кастет и револьвер мой, великолепную вещь системы «Sauvage», — кто знает, может быть, придется действовать.
Проснулся, когда было уже 12 часов дня.
Мое любимое сокровище, утром 10° мороза и маленькие розовые тучки! Все покрыто снегом. Все еще лежу — сердце еще очень расширено. БоткинЕвгений Боткин — врач, лейб-медик семьи Николая II, сын знаменитого доктора Сергея Боткина. Святой Русской православной церкви. появился, дал мне сильнодействующие капли. Я устала, — но дух мой бодр. Читать далее
Раздались снова резкие речи против правительства. Повторилось настроение 14 ноября. Ожидавшийся перерыв занятий последовал в 11 вечера. Трепов по телефону обратился к РодзянкеПредседатель IV Государственной думы с некоторым упреком: «А Дума из Ваших рук выскальзывает», — на что Родзянко ответил: «А Вы двенадцать человек и то в руках удержать не можете». Указ гласил о возобновлении занятий 25 января 1917 г.
Назначенное для разбора в окружном суде дело Мануйлова-Манасевича, обвиняемого в мошенничестве, было прекращено по высочайшему повелению.
В думских кулуарах передают, что на днях в пустой квартире сыновей РодзянкоПредседатель IV Государственной думы, отсутствующих в Петрограде, был обнаружен полный беспорядок. Все вещи в квартире оказались перерытыми, между тем, ничего из них не пропало. Кто и для чего рылся в вещах сыновей председателя Гос. Думы, так и осталось невыясненным. Остается предположить, что это были духи.
Что-то надтреснуло в толще нашего правящего класса. Престиж Государя и Его супруги, видимо, окончательно подорван. Государь сделался для общества, для толпы человеком, которого можно было критиковать. Царица же, начав ухаживать за больными и ранеными, начав обмывать ноги солдатам, утратила в их глазах царственность, снизошла на степень простой «сестрицы». Но Их Величества, забывая жестокую реальность, желали жить по-евангельски.
В Оптиной Пустыни от одного старца к другому передалось и сохранилось, как живое и святое предание, радость кроткого любящего духа, и она ощущается, как великая сила. Мы были там ночью. Полная луна освещала высокие сосны, покрытые инеем. Белый снег блестел на дорогах и полянах. Вдали, в конце дороги, белела ограда скита. Протяжный колокол призывал в полночь к заутрене. Все вместе создавало непередаваемую поэзию, высоко настроенную и глубоко народную.
Графиня Р., проведшая три дня в Москве, где она заказывала себе платья у известной портнихи Ломановой, подтверждает то, что мне недавно сообщали о раздражении москвичей против царской фамилии: «Я ежедневно обедала в различных кругах. Повсюду сплошной крик возмущения. Если бы царь показался в настоящее время на Красной площади, его встретили бы свистками. А царицу разорвали бы на куски. Рабочие обвиняют ее в том, что она морит народ голодом... Во всех классах общества чувствуется дыхание революции...»
Дорогой и уважаемый Ромэн Роллан! Я обращаюсь к Вам с просьбой написать для детей биографию Бетховена. Вместе с этим я прошу Уэллса написать биографию Эдиссона. Нансен напишет жизнь Колумба, я — жизнь Гарибальди, еврейский поэт Бялик — жизнь Моисея и т.д. С помощью лучших людей современности я хочу создать для детей ряд историй о великих людях прошлого. Все эти книги будут изданы мною. Читать далее