Как видишь, прошел месяц, а письмо мое я еще не послал: все надеялся, что ты пойдешь по пути, который тебе указывают люди, верные тебе и любящие Россию не за страх, а за совесть. Но события показывают, что твои советники продолжают вести Россию и тебя к верной гибели; при таких условиях молчать является преступным перед богом, тобой и Россией.
Недовольство растет с большой быстротой, и чем дальше, тем шире становится пропасть между тобой и твоим народом. Никогда в истории Российского государства не было более благоприятных политических условий: с нами наш бывший исконный враг Англия, недавний — Япония и все другие государства, которые видят и чувствуют всю силу нашу и в то же время присутствуют при совершенно необъяснимом явлении, нашем полном внутреннем нестроении, которое с каждым днем ухудшается, и видят, что не лучшие, а худшие силы правят Россией в такой момент, когда ошибки, сделанные сегодня, отразятся на всей истории нашей, и они невольно начинают в нас сомневаться, они видят, что Россия собственных своих интересов и задач не сознает, т.е. скорее не Россия, а те, которые ею правят.
Такое положение продолжаться не может. В заключение скажу, что как это ни странно, но правительство есть сегодня тот орган, который подготовляет революцию, — народ ее не хочет, но правительство употребляет все возможные меры, чтобы сделать как можно больше недовольных, и вполне в этом успевает. Мы присутствуем при небывалом зрелище революции сверху, а не снизу.
Твой верный Сандро
Дорогой друг! Что-то давно нет от Вас ни строчки. Обещали «завтра» написать — чуть не неделю тому назад — и ни звука. Разве что-либо особое помешало? Черкните хоть пару слов, если не хочется писать, а то беспокойно что-то.
Застанет ли Вас это письмо, мой Гафиз? Надеюсь, что нет: по Неве разгуливает теплый ветер с моря — значит, кончается год (я всегда год считаю от зимы до зимы), мой первый год, не похожий на все прежние: какой он большой, глупый, длинный, как-то слишком сильно и сразу выросший. Я даже вижу — на носу масса веснушек и невообразимо длинные руки. Читать далее
За подачу посетительницам вина в ресторане «Максим» владелец, американский гражданин Томас, оштрафован на 2000 руб. с заменою при неуплате тюремным заключением на 1 месяц. Томас предупрежден, что в случае следующей провинности ему предстоит тюремное заключение без замены штрафом.
Под утро проснулся и придумал сюжет трагической пантомимы или cinema genre grand GuignolФр. — фильм в духе большого представления с Петрушкой..
ТаняТатьяна Сухотина-Толстая — писательница, старшая дочь Л. Н. Толстого. читала вслух «Бориса Годунова» Пушкина. Насколько талантливее «Князя Серебряного«Князь Серебряный. Повесть времён Иоанна Грозного» — исторический роман А. К. Толстого о временах опричнины, который увидел свет в 1863 году.», которого продолжаю читать.
В здешнем дворце так же холодно, как и в Зимнем. Нужно не забывать о бедных солдатах и о тех несчастных, которым нечем топить, тогда научишься терпению. Была у императрицы — говорили мало за недостатком времени, она неважно выглядела, я чувствовала себя далекой от нее сегодня. Холод меня парализует.
Целый день шел снег. К чаю были СандроДруг детства Николая II, муж его сестры Ксении и Ольга. Он прочитал мне письма от Феликса и 3инаиды Юсуповых. Полное отчаяние, не видно выхода. Как неприятно мне слышать все это. Я прямо-таки содрогаюсь.
Работы конференцииПетроградская конференция — многосторонние международные переговоры союзников по Антанте в начале 1917 года в Петрограде. проходят неинтересно. Из всего этого дипломатического словоизвержения не получается никакого положительного результата. Например, ищут формул, чтоб побудить Японию увеличить свою помощь.
Одна только техническая комиссия по снаряжению и транспорту делает полезную работу. Но потребности русского генерального штаба превосходят все предвидения, а его требования еще превосходят его потребности. Вопрос, по-моему, не столько в том, чего России недостает, сколько в том, чтоб проверить, что она способна утилизировать. Зачем ей посылать пушки, пулеметы, снаряды, аэропланы, которые нам так нужны, если у нее нет ни возможности доставить их на фронт, ни воли воспользоваться ими?
В редакции я встретился с Пуришкевичем. Я знавал его честным, высокопорядочным человеком. Но страшная ночь в Юсуповском дворце, где травили цианистым калием Григория Распутина Друг императорской семьии потом расстреливали ползущего колдуна, оставила свой отпечаток на Пуришкевиче. Я поздоровался с ним. Он смутился. Глаза его забегали. В них отразились печаль, и ужас, и стыд. Видимо, он вспомнил то время, когда был чист совестью и не посягнул еще на кровь. Что-то лежало между нами. Это была та страшная черта отчуждения, которая ложится между убийцей и честными людьми. Та черта, которую почувствовал Раскольников, убив «вошь»-процентщицу.
Письмо от молодежи, от четырех студентов и 13 гимназистов: «Русско-малороссийский писательУкраинская общественность недовольна тем, что Винниченко живет в Москве и пишет пьесы на русском языке.» и еще несколько ругательств. Плюс много других бросаний в меня гнилыми яблоками, если я вернусь на Украину. Дорогой мой край, возможно, я попрощался с тобой навеки тогда, когда я был изгнан. Возможно, я действительно согрешил перед тобой, если в лучших сынах твоих не умел вызвать ничего, кроме вражды. Искуплю ли когда-нибудь этот грех, или хотя бы найду, чем же я провинился, или приму в душе широко и искренне то искупление?
Клянусь себе не опустить рук, пока не выйду победителем в борьбе со своим стыдом.