Дорогие товарищи!
Первоначальный план переговоров, на которые я вами был уполномочен, по независящим от меня обстоятельствам несколько видоизменился, и пока выполнена лишь первая, менее важная, но все же не лишенная значения часть их — предварительное свидание с тов. Зиновьевым в Берне.
Из разговора моего с ним выяснилось:
Относительно предложенного нами совещания — полное согласие на него заграничного большевистского центра. Является уже бесспорным, что предметом совещания будет: наметить общую тактику, насколько позволяет это наша нынешняя неполная осведомленность о положении дел в России, и выработать проект изменений, которые диктуются временем, в нашей партийной программе.
Участие в совещании будет дано: двум представителям большевиков; одному или (при желании) двум представителям группы «Вперед»; двум представителям поляков, двум или одному — от газеты «Начало»; индивидуально будет приглашен тов. Рязанов.
Тов. Зиновьев констатировал, что в оценке революции он не нашел разногласий между большевиками и Мартовым. Он опасается, однако, что Мартов и, может быть, Мартынов единственные левые меньшевики и что правому крылу секретариата опять удастся совершенно исказить их тактику. Но главное то, что с Мартовым оказалось тем не менее одно чрезвычайно существенное разногласие. При попытке выработать, согласно предложению Циммервальдского бюро, воззвание от русских социалистов к рабочим всего мира т. Зиновьев требовал категорического заявления о разрыве нами организационных связей с социал–патриотами. Т. Мартов категорически отказался сделать это, говоря, что еще неизвестно, как подействовала революция на соц.-патриотов, что нужно ждать и так далее.
Кроме этого, т. Зиновьев требовал вставить заявление, что вполне не уверенные в том, что политика центра выправится, мы предостерегаем пролетариат от возможных колебаний центра и призываем его к той определенно самостоятельной и революционной интернационалистической тактике, которая свойственна левому крылу международной соц.–демократии. Опять категорический отказ.
Кроме того, т. Зиновьев предупредил меня, что дело вовсе не обстоит так, что–де меньшевики хотят единства, а большевики их в единую партию не пускают. Наоборот — Мартов считает, что всякие переговоры о восстановлении партийного единства в настоящее время преждевременны.
Я решил ехать на днях в Цюрих для переговоров с т. Лениным и т. Мартовым. В случае уступки Мартова по вопросу о соц.–патриотах и о критическом предостережении относительно центра, т. е. в первую голову т. Чхеидзе, большевики были бы за приглашение меньшевиков на совещание.
День и место будут определены нами и центром большевиков, как по соглашению между нами определен и его, выше сообщенный, предполагаемый состав.
Тов. Зиновьев, уполномоченный своим центром, предложил литераторам–впередовцам сотрудничество в «Правде» на равных с большевиками, напр. ЦК, правах. Если мы задержимся за границей и придется выпустить еще один номер «Сборника С. Д.», то и тут мы приглашаемся к сотрудничеству.
Завтра я буду слушать реферат т. Зиновьева. Из довольно длинного разговора с ним политического характера я не усмотрел никаких разногласий между нами в этой области. Не пишу об этом подробнее, так как как раз сегодня, в день, когда я пишу вам, т. Зиновьев читает об этом реферат в Женеве, который вы, конечно, все прослушаете.
Очень прошу вас сообщить мне, какое впечатление произвел на вас этот реферат и какие дискуссии или толки вызвал в Женеве.
Прошу вас сообщить тоже решения и директивы, какие примет группа по поводу настоящего моего письма.
О специальных условиях политического слияния нашего — при идейной самостоятельности — с ЦК я с т. Зиновьевым не говорил. Об этом пойдет у нас разговор с т. Лениным.
Завтра я буду в Лозанне на реферате т. Зиновьева и, вероятно, возьму слово.
Когда еду в Цюрих, я еще не знаю, так как это зависит от устраиваемого мной там реферата.
С дружеским и товарищеским приветом
А. Луначарский
На пограничной станции шведского севера — Хапаранда мои вещи подверглись осмотру и вызвали агентшу, чтобы сделать личный обыск. Опасаясь за письмо ЛенинаЛидер партии большевиков, я засунула его за корсет, но агентша больше интересовалась моей пышной прической и заставила вынуть все шпильки. Конечно, она ничего не нашла.
От женки вчера получил славное письмо — бодрое и прочное. Мои мальчишки ведут себя с достоинством: старший не хочет ни за что надевать красный бант, младший негодует, что вынесли портрет государя. Словом, ведут себя благороднее и строже, чем РузскийГлавнокомандующий армиями Северного фронта, БрусиловГенерал-адъютант, Верховный главнокомандующий (с 4 июня 1917 года), ранее - главнокомандующий Юго-Западного фронта, ВоейковДворцовый комендант, генерал-майор свиты Николая II и большинство великих князей.
Китайское руководство признало новое правительство в России.
Сегодня неделя, как мы арестованы. Я чувствую себя слабой, а при мысли о страшной насильственной смерти от рук солдат кровь приливает к голове и сердцу. Я знаю, что это солдаты по ночам носятся по нашим коридорам и с грохотом ломятся в наши двери, которые мы тщательно закрываем изнутри. Ужасное ощущение!
Чудный солнечный морозный день. У МарииТретья дочь Николая II и АнастасииМладшая дочь Николая II состояние, как вчера; плохо спали и высокая температура Марии побила рекорд, т. к. у ней днём было 40.9. Остальные совсем поправились. Днём ещё долго гулял и работал.
Мария НиколаевнаТретья дочь Николая II настолько плоха, что доктор Боткин попросил меня предупредить императрицу, что ее дочь может умереть. Я отказалась это сделать, объяснив, что ее величество достаточно хорошо представляет грозящую ее дочери опасность, так что не стоит облекать ее страхи в слова. Как потом оказалось, я была права, поскольку как раз в эту ночь в ходе болезни наступил перелом, и сильный организм великой княжны благополучно справился с болезнью.
Было многолюдное собрание всех людей, имеющих касание с той ли с другой ли стороны к искусству. Происходило оно в Михайловском театре, я не пошел. Но мне рассказывали, что потребовалось выбирать представителей от музыки, и назвали ЧерепнинаНиколай Черепнин — композитор, дирижер и педагог. Стал первым композитором, к которому обратился Сергей Дягилев в самом начале своего проекта «Русские сезоны». и ЗилотиДирижер, пианист, управляющий труппой Мариинского театра, а кандидатами меня и ГлазуноваАлександр Глазунов — композитор, дирижер, музыкально-общественный деятель, директор Петербургской консерватории..
Услуги, которые оказывают собаки на Западном фронте, неисчислимы. Одна из бельгийских пород прекрасно обучена эстафетной службе; эти собаки переносят из траншеи в траншею на своем ошейнике депеши. Он бегают так легко и быстро, что подстрелить их очень трудно. Читать далее
Общее мнение таково, что дышать может всякий дурак. «И рыба дышит», — сказал Сенека. Однако дышать не так легко, как думают. Оккультные книги указывают на следующий способ дыхания: сперва выпустите воздух из легких, пока они не станут совершенно пустыми; затем встаньте прямо, вдохните через нос и наполните сначала нижнюю часть легких; затем наполняйте среднюю часть легких, выгибая вперед нижние ребра, грудную кость и грудь. Тогда уже наполняйте верхушку легких, выдвигая верхнюю часть грудной клетки и поднимая грудь вместе с верхними шестью и семью парами ребер. Читать далее
У ГорькогоПисатель, издатель «штаб». Какая-то дама просит устроить знакомого — летчиком. Максим прекрасен: радость зовет проповедовать, чтобы люди почувствовали радость, изменяли свои личные отношения, чтобы писатели как-то по-новому писали. По его словам, мужики хлеб навезли, добровольцы на фронт пошли. Большой очаровательный человек и в славе.
ГорькийПисатель, издатель не любит русского крестьянина, что так дорог Толстому. Он намного чаще показывает его так или иначе диким, глупым и жестоким. Человек из народа, которому он симпатизирует, — это рабочий. Но, кажется, что с возрастом и с ростом известности Горький успокоился.
Окончательно выяснилось, что похороны жертв революции состоятся на Марсовом поле. Венки возлагаться не будут. Могила подготовляется и имеет вид четырехугольника, посередине которого предполагается установить памятник павшим.
Сегодня 34 года, как умер отецВладимир Никольский — историк, филолог, литературовед, педагог. Ему посвящены песни Мусоргского «Ах ты, пьяная тетеря» и «По грибы».. После лекций проехал в Лавру и помолился на неубранной могиле отца и старшей сестры. Было больно, тяжело, горько и стыдно. Когда жизнь меня карает, я всегда вспоминаю все свои вины перед Богом и людьми, и в этом нахожу силы: мои несчастия всегда на суде моей совести заслужены, и мне по-прежнему больно, но я нахожу силу нести эту боль, как правое возмездие. Что было бы мое существование без этой готовности! Из Лавры, где зашел и в собор, и совсем один в этой громаде чувствовал не одиноким (а каким одиноким я стал, едва вышел из собора и попал в толпу при ярком солнце в полдень!).